Рукотворное море

И вдруг тот взрослый спросил:

— А кто умеет крутить на велосипеде «мертвую петлю»?

— Как это? — заинтересовался Петя.

— Ну, это сложная штука. Нужно разогнать машину, на ходу пролезть сквозь раму, вылезти с другой стороны и снова сесть в седле как ни в чем не бывало.

— Вот это да! — вскричал мальчик, который был маменькиным сынком. — А вы покажите!

— На твоей машине не сделать, — сказал взрослый. — Вот он может, если потренироваться, — и показал на Петю. Затем встал, оставив на траве газетный сверток. — Ну-ка попробуй пролезть сквозь раму на месте, я подержу.

Он взял машину за руль. Петя согнулся и сравнительно легко пролез сквозь раму своего огромного велосипеда.

— Ну как? — спросил он.

— Плохо. Коснулся земли. А ну, еще раз!

Петя еще раз пролез сквозь велосипедную раму. Теперь этот трюк удался ему лучше.

— Надо начинать тренировку на ходу, — сказал взрослый в белой рубашке. — Не сразу, конечно, не сразу. Вот возьми разгонись, потом скинь ногу, будто собираешься слезть, просунь правую сквозь раму на правую педаль, знаешь, как ездят маленькие, когда не достают с седла. Пробуй!

— У машины нет свободного хода.

— А ты делай быстро, пока педаль опускается.

Мужчина толкнул к Пете его велосипед. Тот схватил его за руль, сел в седле, проехал немного и попытался проделать фокус. Ничего не получилось из-за того, что у машины не было свободного хода; он не успел просунуть ногу сквозь раму и приспособился ехать стоя, наяривая на движущихся педалях обеими ногами.

— Не так, — сказал взрослый, когда Петя вернулся к тому месту, где сделал первую попытку «мертвой петли». — А ну, дай-ка я покажу.

Очень был симпатичный тот взрослый, но все-таки Петя неохотно дал ему велосипед. Были известны случаи в Сокольниках, когда на Первом и на Втором Лучевых просеках угоняли велосипеды, как теперь угоняют автомашины, и даже два случая с убийствами велосипедистов. Повторяю — в те времена велосипеды были в большой цене.

Крепко и умело взрослый взял велосипед за руль и, ласково взглянув на Петю, сказал громко:

— Ну, теперь смотри!

Он разбежался, не дотрагиваясь до вставки на задней втулке колеса, легко вскочил с ходу в седло и начал что есть силы накручивать педали.

Мальчик не сразу понял, что происходит. Не сразу поняли это и остальные. Возможно, он хочет получше разогнаться. Сейчас повернет и «мертвую петлю» проделает на обратном пути, чтобы лучше видно было. Но мужчина не поворачивал. Он крутил педали изо всех сил, слегка пригнувшись к рулю, чтобы уменьшить сопротивление воздуха и увеличить ход. Тогда Петя закричал:

— Стой! — и побежал за велосипедистом. И все ребята побежали за ним. — Стой! Держи! — кричал теперь Петя что есть силы.

Какой-то парень, валявшийся в траве на краю просеки, спросил с насмешкой:

— Кого держать? Тебя, что ли?

А тот взрослый знай себе накручивал.

Петя мчался за ним как одержимый, ребята бежали вместе с ним. Присоединился кто-то из взрослых, но быстро отстал. Петя не выпускал велосипедиста из виду, так быстро он бежал. Пронесся по Большой Ширяевской, Большой Оленьей улице. Велосипедист удалялся. Если бы там, впереди, оказался милиционер! Или хоть кто-нибудь из взрослых, сумевший сразу понять, что произошло, оценить обстановку. Но впереди никого не было. Вот он свернул за угол. И когда Петя подбежал к пойме Яузы, велосипедист был уже на другой стороне реки и быстро поднимался в гору, к селу Богородскому.

Вот тогда Петя заплакал. Он еще долго стоял на берегу Яузы, бессильно плача и не желая идти домой, пока наконец ребята чуть ли не силком отвели его на дачу. Петя был безутешен. Ребята рассказывали его родителям, что этот взрослый приглашал его приехать на следующий день, пораньше утром, на Первый Лучевой просек, где якобы должны проходить настоящие велосипедные соревнования. На самом же деле, как выяснилось, никаких соревнований и не предвиделось. Конечно, его заманивали в ловушку. Слава богу, что так все обошлось. Велосипед пропал, но сам Петя цел и невредим! Вор мог пристукнуть мальчика и спокойно уехать на велосипеде. На Первом Лучевом просеке в те годы постоянно происходили ограбления, убийства… Но Петю ничто не могло утешить.

Прошли годы. Петя вырос, прожил большую жизнь. И все же до последнего своего дня он помнил, как бежал, задыхаясь от напряжения, — и боль в селезенке, и вкус вязкой слюны во рту, и рот, высохший от неистового крика: «Стой! Держи!» — и то, как велосипедист появился на той стороне реки, и удлиненная тень его, и овальные колеса велосипеда на склоне холма, покрытого травой, когда он поднимался на береговой откос, уже недосягаемый, в своих нелепых, страшных сапогах, и то, как Петя окончательно понял, что его жестоко обманули, отняли велосипед, и хуже всего, что обманули так легко и так просто.