Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа

– В данный момент я пытаюсь разгрести миллион других разных дел, – сказал Картер.

– Но мы обещали ей. Мы обещали, Картер, – настаивала Патриция. – Эта женщина покрыта шрамами из-за того, что пыталась спасти твою мать.

– Хорошо, хорошо, Патти. Я сделаю несколько звонков.

– Все думают, что Гитлер был плохим, – сказал Блю за ужином. – Но Гиммлер был гораздо хуже.

– Да-да, – поддакнул Картер только для того, чтобы сын успокоился. – Подай мне, пожалуйста, соль, Патти.

Она подняла солонку, но не торопилась ее передать.

– Ты позвонил тому врачу насчет Дестини Тейлор, Картер?

Картер избегал этой темы с тех пор, как вернулся с работы.

– Не могла бы ты передать мне соль прежде, чем учинять допрос?

Патриция выдавила из себя улыбку и подала солонку Блю, сидевшему между родителями.

– Он был главой СС, – продолжал информировать их сын. – Что расшифровывается «шутцштаффель» и означает – отряд охраны. Тайная полиция Германии.

– Звучит ужасно, дружок, – сказал Картер, принимая из его рук солонку.

– Не уверена, что это подходящая тема для разговора за семейным столом, – заметила Патриция.

– Холокост – это была его идея, – не умолкал сын.

Патриция подождала, пока Картер посолит все, что находилось на его тарелке, несмотря на то что это заняло у него уйму времени.

– Картер? – обратилась она к нему, как только солонка коснулась поверхности стола. – Ты позвонил?

Он отложил вилку и собрался с мыслями, прежде чем посмотреть ей в глаза, Патриция знала, что это дурной знак.

– Мы обещали, Картер, – с нажимом проговорила она.

– Если сформируют отборочную комиссию, будут рассматривать кандидатов со стороны, – серьезным тоном заговорил муж, – и с моим планом стать главой психиатрии будет покончено. Решение этого вопроса настолько близко, что все, что я делаю, буквально рассматривают под микроскопом. Как, думаешь, будет выглядеть, если кандидат на пост главы отделения, государственный служащий, будет звонить другим госслужащим и учить их работать? Знаешь, насколько плохо это может повлиять на мое назначение? Медицинский университет – государственное учреждение. Все делается в определенном порядке. Я не могу просто бегать повсюду, задавая вопросы и разбрасываясь обвинениями.

– Но мы обещали, – повторила Патриция и заметила, что руки ее дрожат. Она отложила вилку.

– В концлагерях они проводили разные эксперименты, – не слушая родителей, развивал тему Блю. – Они мучили одного из близнецов и наблюдали, чувствует ли что-нибудь второй.

– Если ее врач принял решение изъять ребенка из семьи, я не вправе оспаривать это. – Картер поднял вилку. – И, честно говоря, после того, как я увидел этот трейлер, думаю, что все сделано верно.

В эту минуту прозвенел дверной звонок, и Патриция подпрыгнула на стуле. Ее сердце забилось с утроенной скоростью. Она с тоской и ужасом поняла, что точно знает, кто пришел. Ей хотелось ответить Картеру, сказать что-то, что докажет, насколько он несправедлив, но звонок зазвенел снова. Картер посмотрел на нее, оторвавшись от лицезрения куска курицы на своей вилке, и спросил:

– Ты собираешься открывать?

– Я открою, – крикнул Блю, вскакивая со своего места.

Патриция встала, загородив ему путь.

– Сначала доешь, – спокойно сказала она.

Словно преступник, идущий на казнь, она направилась в сторону входной двери. Она широко распахнула ее и сквозь антимоскитный экран увидела Джеймса Харриса. Он улыбался. Это был ее самый жуткий кошмар, но сейчас, когда за спиной она чувствовала поддержку семьи, а вокруг был родной дом, она нацепила свою лучшую фальшивую гостеприимную улыбку. Уж в этом у нее была богатая практика.

– Какой чудесный сюрприз, – сказала она, глядя на него через экран.

– Я опять явился во время вашего ужина. Прошу прощения.

– Ничего страшного.

– Знаете ли, недавно меня прервали во время еды. И меня это очень огорчило.

На какой-то момент у нее перехватило дыхание. «Но нет, – подумала она. – Это вполне невинный комментарий. Не может быть, чтобы он проверял меня».

– О, печально слышать это.

– И я сразу подумал о вас. Сразу вспомнил, как часто прерывал ваше застолье.

– Какая ерунда, – отмахнулась она. – Мы были рады вашему приходу.

Она осторожно вглядывалась в его лицо через экран, он со своей стороны делал то же самое.

– Приятно это слышать. С тех пор как вы пригласили меня в свой дом, я не могу пройти мимо. Я постоянно чувствовал, что это почти и мой дом тоже.

– Как мило.

– Поэтому, когда сегодня я столкнулся с довольно неприятной ситуацией, я первым делом подумал о вас, – продолжал он. – В прошлый раз вы мне так помогли.

– Что-то случилось? – удивилась Патриция.

– Дело в том, что женщина, которая убиралась у моей тетушки, пропала. И мне сообщили, что кое-кто распространяет слух, будто последнее место, где ее видели, мой дом. Меня обвиняют в том, что я как-то причастен к ее исчезновению.