Румия

Наверное, вымпел достанется Брятову. Ишь, как впился глазами в станок. Ловко Игорь орудует рукоятками. И стружка из-под резца не ползет, а откалывается с каким-то звоном.

Игорь торопится. Впервые будут сегодня вручать вымпел. Кому же, как не старосте, завоевать его? Торопится и волнуется. Как, интересно, дела у Сырбу, у Цобы? Ведь они все эти дни не отставали от Игоря. Сегодня все решится.

Игорь первым не выдержал и подошел к Борьке.

— Как дела, передовик?

— Ничего, — уклончиво ответил Цоба.

— Сколько сегодня?

— Не считал.

— Ну, ну.

Брятов вернулся к своему станку. А Цоба прикусил губу: «Вынюхивает европеец. Хочет и здесь меня обогнать».

Борька прибавил подачу. Вдруг конус, зажатый в патроне, перекосился и с треском отскочил в сторону. Резец не выдержал нагрузки. Победитовая пластинка выпала из оправки и затерялась в стружках.

Что же делать? Теперь пока у мастера выпросишь новый резец, пока установишь этот проклятый конус… И что за деталь такая? Никак не держат ее кулачки.

Обойдет. Наверняка обойдет гвардеец.

— Ты чего, Цобик, замер, как перед фотоаппаратом? — с усмешкой спросил Спирочкин. — Думаешь, для плаката снимать будут?

Цоба даже не ответил. Он нехотя поднял конус и медленно поплелся к мастеру.

— Вот, — кладя на стол злополучный конус, проговорил он.

— Выскочил?

— Как снаряд из пушки.

— Да, — рассматривая конус, покачал головой Владимир Иванович. — Деталь, прямо скажем, не по нашим станкам.

— Станок-то ничего, тянет, — возразил Борька. — Кулачки не держат. Это ж конус. С какой стороны его крепить? Вот если бы такую колодку, хотя бы деревянную.

— Оправку? — спросил мастер.

— Ну да. Насади на нее этот конус и точи смело.

— Не удержит оправка. Выскочит конус, — выразил сомнение Владимир Иванович.

— Не выскочит. Вот отсюда таким длинным болтом крепить.

— Как ты говоришь? — оживился мастер. — Изнутри крепить? Верно, верно. Ну молодец, Цоба. Стоит обмозговать это дело. Знаешь что, — положил он руку на плечо Бориса, — приходите сегодня ко мне домой с Качановым. Обмозгуем, чертеж набросаем.

А Сашка смотрел на Цобу и усмехался. Теперь уже не нужна его помощь. Сколько он прежде слов говорил Борису, а тот взял, да и удрал из училища. А теперь ни к чему Цыгану слова. Эти насадки приковали Борьку к училищу. Теперь уж Цоба, кроме этих железок, ничего не видит и не хочет видеть.

— Эге! — закричал вдруг Спирочкин, указывая в окно. — Глядите, кто к нам пожаловал. Качан, твоя барышня.

Сашка посмотрел в окно. Во дворе стояла та девчонка. Она о чем-то разговаривала с Сомовым. Фуражка у Сомова была лихо сдвинута на затылок. Он покачивался на ногах, с усмешкой смотрел на собеседницу. Потом вдруг галантно раскланялся, отдал по-военному честь и направился в токарный цех.

— Качан! — закричал он, — переступая порог. — Вас вызывает Таймыр.

— Кто? — не понял Сашка.

— Ну, пьеса есть такая, балда. Пигалица там одна явилась, тебя требует.

Сашка сжал кулаки. В другое время он бы насажал шишек этому электрику за «пигалицу». Но сейчас стерпел. Все станки в цехе, будто по команде, замерли. Ребята с любопытством смотрели на Сашку. Такого еще не было в училище, чтобы к ремесленнику приходила девчонка.

— Дывы, фью-ю, — присвистнул Мишка. — Наче вже дивчины в ремесло подались?

— Угадал, Медведь, — поддержал друга Спирочкин. — Только не дивчины, а дивчина, одна. Специально для Качанчика примут. На одном станке работать будут.

Сашка и краснел и бледнел, а слов подходящих, чтобы ответить Помидору, не находил. Он молча комкал в руках ветошь и смотрел в окно.

— Кончай острить! — крикнул от своего станка Брятов. — Может, она по делу?

Последние слова Игорь сказал неуверенно. Видно было, что он и сам с нетерпением ждет развязки.

— Ну чего ж ты, будто к полу прирос? Беги! — торопил Сашку Сомов.

Сашка двинулся с места. А ноги и правда одеревенели. Он хотел бы идти быстрее, да не мог. В висках стучало. Во дворе стояла она и ожидала его, Сашку. Сколько ночей мечтал он увидеть ее хотя бы издалека! А тут — сама пришла. Зачем? А-а-а… Сашку пробрал озноб. Он догадался. Ну конечно же пришла жаловаться на него. И нужно было ему там на берегу хамить ей! И фамилию узнала. Сейчас мастера вызовет. И все этот проклятый лом. Сколько уже он принес неприятностей!

Сашка не ошибся. Причиной этой встречи был действительно металлолом.

— А я думала, почему Качан? — встретила она его. — Фамилия, оказывается, твоя Качанов.

— И рада, что узнала фамилию? Ну и шла бы сразу к директору. Вызывает еще, — обиженно заговорил Сашка.

— А зачем к директору?

— А кому же еще жаловаться?

— Ох, и правда Качан-капуста, — засмеялась она. — Пойдем-ка, посмотришь, какую жалобу мы привезли вам.

Возле ворот училища стояла подвода, груженная — вот так да! — до самого верха металлоломом!

— Что же это, кавалеры, ждать заставляете? — пошутил возчик. — Барышни вам подарок привезли, а вы…

— Да-давайте сюда, сюда. — Сашка засуетился и закричал во все горло: — Цоба! Игорь! Пацаны! — А сам кинулся открывать ворота.

Выбежали испуганные ребята. Но, разобравшись в чем дело, бросились сгружать лом.