Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

Большое значение в разработку проблемы внес украинский историк-источниковед Ю. А. Мыцык. В его работах «Синопсис…» был рассмотрен в контексте других малороссийских исторических произведений XVII в.[265]

На современном этапе значение «Синопсиса…» как исторического источника подробно рассмотрела киевская исследовательница И. В. Жиленко[266]. В вступлении к изданию «Синопсиса…» она подробно проанализировала проблемы авторства произведения и его источниковой базы.

Впервые на «Синопсис…» с точки зрения основной проблемы этой монографии посмотрели украинский исследователь З. Когут и М. В. Дмитриев. В своей статье З. Когут обратил внимание на то, что этнодинастический принцип повествования, избранный Иннокентием Гизелем кардинально отличался от того, как писал об истории приверженец старых московских традиций Ф. Грибоедов. В своей «Истории о царях и великих князьях земли Русской»[267], Грибоедов следовал методу, восходящему к Степенной книге, в основе которой лежал династический принцип повествования. В его «Истории…» мы не видим, собственно, истории русского или российского народа. Когут отметил, что способ повествования Иннокентия Гизеля впоследствии оказался наиболее востребованным среди украинских и московских книжников[268]. М. В. Дмитриев назвал такой подход к исторической памяти «этницизацией»[269]. В своей статье исследователь также отметил, что киевскому сочинению была свойственная этничность изложения, чего мы не находим в книжной культуре Московской Руси.

Значение «Синопсиса…» как произведения, во многом определившего процесс формирования отдельных элементов протонационального самосознания элиты украинских земель и Московского государства уже было отмечено в исследовательской литературе. Однако характер влияния «Синопсиса…» на формирование этнического самосознания населения Русского государства (а затем и Российской империи), а также общее место сочинения в этом процессе стали предметом для дискуссии. По мнению А. И. Миллера, текст «Синопсиса…» лег в основу конструкта, ставшего краеугольным камнем формирования «общерусского» национализма. А. И. Миллер считает, что в сочинении можно уже в общих чертах разглядеть концепцию о «Великой» и «Малой» Руси, позже превратившейся в советский концепт о «трех братских народах»[270]. По мнению М. В. Дмитриева, книга Гизеля, безусловно, стала этапом в эволюции историографических, историософских и идеологических (в смысле целеполагания и обозначения ценностных ориентиров) концепций восточного славянства, однако текст «Синопсиса…» не был попыткой сознательного конструирования концепта «общерусской нации» в качестве выгодной для части украинского общества идеологемы. Напротив, «Синопсис…» стал довольно поздней вехой на пути формирования «общерусского проекта»[271].

Что же касается самого концепта «общерусской нации», который, согласно мнениям исследователей, был заложен в тексте произведения, то здесь разночтений мы не находим: априорно признается, что в основе этого конструкта лежит представление о «Великой» и «Малой» Руси как двух частях единой России. Такой взгляд на «Синопсис…» был характерен для историографии конца XIX — начала XX в.[272] В определенной степени, это взгляд «перекочевал» и в современную историографию[273].

В диссертации Я. В. Затылюка, несмотря на традиционный пассаж о «Великой» и «Малой» Руси, особый акцент сделан на том, что «Синопсис…» включил в себя сюжеты, свойственные всем украинским историческим произведениям в общем. Как историческое сочинение, «Синопсис…», по мнению исследователей, не нес в себе новаторских черт. Его значение заключалось в том, что оно содержало в себе обоснование власти Романовых на Киев с точки зрения объединения всех потомков «племени Владимира» против основных врагов христианской церкви в лице Османской империи и Крымского ханства. По мнению исследователя, это доказывает использование исторических аргументов в переговорах между казацкими представителями и дипломатами Русского государства, Речи Посполитой и Турции[274].

Итак, как уже было отмечено, роль изучаемого нарратива в развитии протонационального самосознания элиты украинского общества и Русского государства, а затем и Российской империи в целом, сложно переоценить. Будучи первой печатной книгой по истории и, безусловно, самой распространенной в «Малой» и в «Великой» России, «Синопсис…» вместе с этим стал важнейшим источником формирования у элиты таких связанных с этничностью представлений как этноисторическая[275] память, этногенетический миф и «народные» герои. Вместе с этим рамках исторического подхода не престало рассматривать произведение вне проблем авторства, времени составления и источников.