Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

В предисловии к главам, посвященным Куликовской битве Иннокентий Гизель писал: «О толикой побѣдѣ, понеже ключисѧ зде ѽтчасти воспомѧнути сегѽ ради и извѣстиѣе ю, Ѩкѽ достославную, судисѧ за благословную вину, на вѣчную памѧть грѧдущим родѽмъ напечатати, да и прѽчїи христѽименитии вѽи ревнующе толикому древныхъ вѣтѧзей храброму против нечестивагѽ Мамаѧ мужеству, дерзновеннѽ и сами пѽдвизаютсѧ на врагѽвъ Креста святого…»[355] Поучительный пафос приведенного отрывка налицо: на исходе напряженной русско-турецкой войны, архимандрит вставил в «общерусское» историческое произведение рассказ о победе над «неверными бусурманами». В этом отношении, «Сказание о Мамаевом побоище» как никакое другое сочинение подходило на роль ретроспективной вставки о борьбе с врагами «Креста Господня». Но на этом «наставительный» подтекст данной части «Синопсиса…» не заканчивается: при ее прочтении бросается в глаза аналогия автора, которая заключается в соотнесении образов Дмитрия Донского и современных Гизелю московских монархов.

Также нельзя не отметить некоторых интересных специфических черт этой компиляции. Во-первых, в «Синопсисе…» отсутствуют части «Сказания о мамаевом побоище…», выражающие антикатолические взгляды автора. Как кажется, это оправдано тем, что в годы написания «Синопсиса…» католические страны и, в первую очередь, Речь Посполитая стали потенциальными союзниками Русского государства в борьбе с османской экспансией. Во-вторых, что еще более для важно, совершенно по-другому названы участники битвы. В «Сказании о Мамаевом побоище…» русские ратники в духе средневековой традиции названы «народом христианским», «христианами» («крестьянами»). Этническая терминология в нашем понимании в «Сказании…» отсутствует. Даже в случаях, когда автор использовал термин «русские люди», становится очевидно, что, в первую очередь, он имеет в виду христиан. Иннокентий Гизель называет их, «россами» или даже «сынами русскими». Таким образом, восстанавливая в своем сочинении практически полностью текст «Сказания…» автор все равно пропускал его сквозь призму своих протонациональных взглядов.

Главы, посвященные Куликовской битве, однако, представляют из себя практически дословную компиляцию «Сказания о мамаевом побоище». За исключением нескольких незначительных вставок и своеобразного вступления, текст «Сказания…» был полностью адаптирован в «Синопсисе…» Нельзя говорить, что главный персонаж повествования, князь Дмитрий Донской, предстает на страницах сочинения в качестве «народного героя». В этом отношении, образ Дмитрия Донского явно уступает образу Владимира Крестителя. Однако, в компиляции отражен поиск автором исторической аналогии и опыта, которые дали бы возможность «русскому народу» оказать сопротивление «поганым бусурманам».

Глава V. Этногенетическая легенда «Синопсиса…»

В связи с общим пафосом «Синопсиса…», актуальным для политических реалий начала 70-х гг. XVII в., особое место в нем занимает часть этногенетической легенды, выводящая историю всех славянских народов от шестого сына Иафета Мосоха. Рассмотрение Мосоха (Мешеха) в качестве одного из возможных предков различных народов, проживающих в Евразии — традиция, восходящая еще к античной историографии. Однако в Позднее Средневековье — Раннее Новое время в связи с тем, что имя Мосоха ассоциировалось с топонимами или этнонимами «Москва», «мосхи», «московиты», эта легенда приобрела иное звучание из-за своего политического значения.

В основе этой легенды лежит интерпретация стиха пророка Иезекииля: «И было ко мне слово Господне: сын человеческий! обрати лице твое к Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала, и изреки на него пророчество и скажи: так говорит Господь Бог: вот, Я — на тебя, Гог, князь Роша, Мешеха и Фувала!»[356]

Приведем основные историографические вехи существования этой легенды. В Средние века основоположником сказания о Мосохе и его потомках считали вавилонского жреца Бероза (ок. 350–280 гг. до н. э.), чьи сочинения известны лишь по отдельным цитатам, приведенным Иосифом Флавием и другими эллинистическими историками[357]. Иосиф Флавий же оставил следующее упоминание: «Мосохенцы, родоначальником которых является Мосох, носят теперь название каппадокийцев, хотя существует еще указание и на их древнее имя: посейчас у них есть город Мазака, указывающий сообразительным людям, что таким образом когда-то назывался и весь народ»[358]. По всей видимости, благодаря сочинениям Иосифа Флавия, широко известного среди интеллектуалов Средневековья, потомки Мосоха снова попали на страницы исторических произведений.