Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

Таким образом, мы можем наблюдать, как с точки зрения Иннокентия Гизеля меняется основной субъект этнической истории. Сначала это славяне или «славянороссы», затем это «россы» и уже после крещения речь идет о «православно-российском» народе. Начиная с правления Владимира Крестителя основной актор в повествовании Гизеля уже не меняется. Для него именно с Крещения начинается история того народа, к которому он принадлежал сам и чью современную ему историю он описывал в последних главах произведения. В этом, в общем, тоже нет ничего нового. Вспомним, что раннее мотив Крещения как начала российской истории неоднократно звучал в сочинениях другого известного интеллектуала изучаемой эпохи — Лазаря Барановича[412].

Этнонимы, использованные Иннокентием Гизелем в «Синопсисе», соответствуют традициям употребления маркеров идентичности, принятых в украинской книжности в XVII в. Для того, чтобы дополнительно проиллюстрировать этот тезис, приведем другие произведения, вышедшие из типографии Киево-Печерской лавры в то время, когда архимандритом был Иннокентий Гизель. В 1658 г. был издан панегирик умершему за год до этого митрополиту Сильвестру Коссову. В нем автор обращается к «сынам российским», а в третьем лице говорит о «россах»: «…не Сильвестер нелѣсный, а Соль ваша, сынѽве Рѽссїйстїи… а ни ѽт дробины немаш в так великом тѣли соли, той пастырь ваш сынѽве Рѽссїстїи…солнце ваше Рѽссїстїи сынѽве, избранная Ѩко солнце…»[413] Этноним «россы», как мы уже говорили, неоднократно упоминался в Патерике 1661 г. Также отметим, что и в Патерике и в панегирике Коссову, «россы» упоминаются не только в контексте древней истории, но и в качестве современников или старших современников авторов. Например, рассказывая о Брестской унии, Гизель пишет в своем предисловии к Патерику: «…но и на тѣхъ соборѣхъ зѣло мало ѽт истинныхъ Рѽссѽвъ прелстишасѧ и вѣру измѣниша…»[414] Этноним «народ православно-российский» упомянут в другом произведении Гизеля — «Мир с Богом человеку».

В «Синопсисе…» прослеживается этническая дихотомия, которая нам уже знакома по письмам представителей малороссийского духовенства 50–70-х гг. XVII в. С одной стороны, для Иннокентия Гизеля существует единый «славенороссийский» или «православно-российский» народ, который он так же называет россами. Нетрудно разглядеть, что за этими этнонимами автор подразумевал всех восточных славян. Однако при этом внутри этого «славенороссийского» народа Гизель выделяет, по крайней мере, еще один — «москву».

Здесь необходимо обратиться к историографической ретроспективе. В украинских исторических произведениях этноним «москва» или «народ московский», обозначавший восточнославянское население, находившееся под властью великих князей московских, появился только по отношению к событиям начала XVI в. До этого времени, территории Северо-Востока Руси в малороссийских произведениях, безусловно, назывались русскими, народ, проживающий там — русью, русскими или российскими были для украинских книжников владимирские, тверские и московские князья. Так, «Синопсис…» называл русскими всех тверских князей, Александра Невского и Дмитрия Донского. Последний сражался за «росскую землю», а его воинство названо в произведении «сынами русскими». Русскими или российскими названы в произведении московские чудотворцы и митрополиты.