Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

Гадячский договор разделил малороссийскую элиту на две части. Обнаружив стойкую оппозицию по отношению к себе, Выговский начал проводить репрессивные меры: были казнены полковники Т. Аникиенко, И. Сулименко и М. Пушкарь. Впоследствии Т. Цюцюра вспоминал: «по большой неволи, боясь изменника Ивашки Выговского, что он многих полковников, которые не похотели послушать, велел посечь, а иных рострелял и вешал, а многих казаков з женами и з детьми отдал в Крым татаром»[508]. На стороне Москвы выступили И. Сирко, новый полтавский полковник К. Пушкарь и наказной гетман И. Беспалый.

Отсутствие прочной социальной базы, непопулярность Гадячского договора среди «демократических масс» населения, предопределили политический крах Выговского на Левобережной Украине. 11 сентября 1659 г. на раде в Германовке, с которой Выговский, по его собственным словам, «бежал в одной сермяге»[509], он был смещен.

Таким образом, в ходе военно-политической борьбы между сторонниками Гадячского договора и его противниками обозначился проект полного подчинения царской власти с введением жесткой системы московской администрации на Левобережье и прямым подчинением гетмана московскому правительству. Характерно, что противники Выговского пытались представить его курс как предательство «русских» интересов.

В более полном варианте этот комплекс взглядов был очерчен во время гетманства И. М. Брюховецкого, который в течение долгого времени пытался опереться как на поддержку Москвы, так и на популярность среди широких слоев «низового» казачества. Однако претензии на отстранение от власти старшины, запорожского казачества и высшего духовенства привели к тому, что уже с 1664 г. Брюховецкий, возведенный в гетманы «чернью» стал стремительно терять социальную поддержку на Левобережье. Осложнились его отношения с мещанами украинских городов, так как гетман претендовал на право самостоятельно устанавливать налоги и повинности и намеривался лишить их привилегий, гарантированных королевскими статутами и царскими жалованными грамотами. В ответ мещане снова стали просить о присылке российских воевод, которые, по их мысли, могли ограничить казацкий произвол. Вышло из-под гетманской юрисдикции и Запорожье, которое стало напрямую ссылаться с Москвой[510].

Тогда же осложнились отношения Брюховецкого с высшим украинским духовенством. Уже с августа 1663 г. в Москву полетели бесконечные обвинения Филимоновича и других представителей духовенства в «шатости». В то же время Филимонович сообщал царю, что полагаться на Брюховецкого не следует и надлежит держать его в страхе, «укрепляя» малороссийские города государевыми ратными людьми[511].

Такое подвешенное состояние Брюховецкого, не имевшего поддержки как среди малороссийской элиты, так и среди рядового казачества, по всей видимости, толкнуло его на беспрецедентное соглашение с Москвой 1665[512]. В украинских городах увеличивалось количество московских воевод, выросла численность гарнизонов. Из-под гетманской юрисдикции выводились городское и сельское население. Таким образом, гетман оставался лишь военачальником — из всего населения ему подчинялись только казаки. Отдельно оговаривалась присылка из Москвы «святителя русского» на киевскую митрополию. Часть казацкой старшины получила статус московских дворян.

Как отметила О. В. Баранова, отсутствие у Брюховецкого какой-либо опоры, стремление сохранить свою власть при сильной поддержке центрального правительства, вынуждали его предлагать такие условия нового соглашения, которые во многом соответствовали намерениям Москвы и даже опережали её планы по теснейшей инкорпорации Малороссии[513]. По всей видимости, при заключении договора 1665 г. отчасти повторилась ситуация, имевшая место в гетманство И. Выговского, с той лишь разницей, что украинское руководство переориентировалось с Варшавы на Москву[514].