Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

«Руськими» или «русскими» называли выходцев из Московского государства и представители более широких слоёв казачества. Приведем несколько примеров. В челобитной сотников Левка Мишкина, Андрея Павлова и атамана Никиты Яковлева за 1659 г. говорится: «вели, государь нам, холопем твоим дать в твой государев город Грунь руского начального человека» (речь идёт о стрелецком начальном человеке)[580]. В челобитной сотников И. Андреева и И. Чорнишова говорится: «и с ними (воровскими черкасами — Д. С.) бились про твоё государево многолетнее здоровье не щадя голов своих и с нами было руских людей десять человек»[581]. Полтавский полковник М. Пушкарь, возглавивший движение казаков левобережных полков против И. Выговского, писал в Москву о планах гетмана: «как Запорожья под себя возьмет и его полковника изведёт, и ему де Выговскому с ними идти на Киев и государевых людей высечь и ляхов и шведских людей в Киеве посадить, и учиня то все, идти хочет на государевы руские городы»[582]. В 1665 г. гетман И. Брюховецкий в инструкции к послу Лазарю Горленко писал: «Для прислания на митрополию Киевскою власти руское с Москвы имеет просити, чтоб чин духовный киевский к лядским митрополитом не шетався, и чтоб Русь Малая, услышав о присланию руского на митрополию строителя, утвержалась и под высокою его царского пресветлого величества рукою укреплялась… ибо для неимения духовной власти с Москвы руского, в воинстве теперя и в державе государской шкода чинится и впредь будет…»[583].

Таким образом, мы можем с определенной уверенностью утверждать, что представители казачьей старшины в ряде случаев распространяли на представителей населения Московского государства самоназвание этноним «русь» («русский»). Здесь важно привести следующее наблюдение. Примерно такая же картина существовала применительно к некоторым документам, исходящим от московской администрации. Несмотря на то, что в распоряжении исследователей приведенные ниже материалы были в распоряжении минимум последние сто пятьдесят лет, тем не менее, в историографии не был отмечен следующий пассаж: в ряде случаев московские дипломаты и чиновники также называли население украинских земель «русскими людьми». В 1649 г. терские воеводы в своей отписке в Москву в ряду «русских пленников» были упомянуты «запороженин с товарищем»[584]. Также, в статейном списке Ф. Бутурлина, за 1657 г. было сказано: «а договоренося де у гетмана у Богдана Хмельницкого с Ракоциею Венгерским на том: городы по Вислу реку, и в которых жили руские люди благочестивые и церкви были, и тем быти к городом его царского величества Войска Запорожского»[585]. Но наиболее яркое свидетельство этого мы находим в 3-й статье Андрусовского перемирия: «однакож тем всем, всякого чину жителем, которые в стороне Его Царского Величества, в местах через сии договоры до подлинного времени уступленных, останут, вольное имеют быть во всех тех местех употребление веры святой католической, без всякого в отправовании богомолья, а взаим тем всем всякого чина русским людем, которые в сторону его Королевского Величества в местах через сии договоры уступлены оставают, вольное имеет быть употребление веры Греческой, без всякого в отправовании службы Божией затруднения…»[586] Впоследствии при заключении Глуховских статей с гетманом Д. Многогрешным, царские представители напомнили об этом пункте Андрусовского перемирия словами: «а в Андрусовских договорных статьях постановлено и укреплено: руским всякого чина людем, которые в сторону Королевского величества в местех, чрез те договоры достаются, вольное имеет бытии употребление вере греческаго закона, безо всякого в отправлении службы Божии затруднения…»[587] Вполне очевидно, что при заключении перемирия российские дипломаты называли «русскими людьми» православное население Правобережья и белорусских земель.

Это дает возможность предположить: в сознании военно-политической элиты Гетманщины существовало «русское» воображаемое сообщество, включавшее, по меньшей мере, все православное население, проживающее не территории земель бывшей Киевской Руси.

Как и в среде казачьей старшины, так и в документах московской администрации «русским» было население перед лицом других народов и государств. Перед польскими дипломатами или в ряду татарских пленников «русскими» были те, кого при других обстоятельствах могли назвать «черкасами» или «москалями». Это замечание важно в связи с одним из выводов Б. Н. Флори, обнаружившим подобную закономерность, сравнивая летописные источники юго-западной и северо-восточной традиций XIVXV вв.[588]