Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

В дальнейшем образ князя Владимира, «предка» московской правящей династии, стал основным историческим персонажем, «родство» с которым обосновывало власть Романовых на украинских землях. Алексей Михайлович через это самое «родство» получил возможность называться «природным» в официальных документах, исходящих от администрации Гетманщины. В 1662 г. посланники наказного гетмана Я. Самко во время аудиенции у Алексея Михайловича сказали: «И заступлением вашего царского величест[ва] яко истинный христианский и природный наш рос[ийский] монарха отчины своей природ[ной]… и верных подданных своих при пресветлом маестату вашего царского величества оставляющихся отнюдь не оставишь…»[592] В 1665 г., гетман И. Брюховецкий, узнав о возможном русско-польском перемирии писал Алексею Михайловичу: «…Полша дедичное панство себе над Малою Росиею почитает, и во многих листех за дедичных подданных украинских людей имянует; а Малая Росия крестом святым от святого предка вашего царского пресветлого величества, блаженной памяти от святого и равноапостолного царя Владимера, а не от короля Полского просветилась, от которого блаженного Владимирова корени вы великий государь, ваше царское пресветлое величество, истинный наследник…»[593]

Образ Владимира оттенял период феодальной раздробленности и последующий переход части территорий Киевской Руси под власть польских королей и великих князей литовских. Это подчеркивало мотив «возвращения» Малороссии под власть «природных» государей — московских царей. В уже цитируемом письме Брюховецкого мы находим: «О привилиях королевских объявить, что из тех двоедушие в мещанех обращается, и какую надежду мещане себе чинят и ляцкому панству, которое к Руси николи не належит, понеже не по правде дедичство себе над Русью Полша приписывает, понеже своего дедичного монарха Русь имела, а как через лживую помочь, князем Руским поданную, ляхи Малою Росиею овладели, так ныне через меч из ляцкие неволи Русь выбилась и природному монархе своему поддалась и добила челом…»[594]

Если опустить все пафосные фигуры речи, которые мы встречаем в приведенных цитатах, мы снова должны отметить отсутствие каких-либо этнических мотивов.

Обратимся к переписке казацких посланников во главе с нежинским полковником В. Золотаренко с польскими комиссарами в мае 1660. На эту переписку впервые обратила внимание Т. Г. Таирова-Яковлева, но более подробно рассмотрел в своей монографии Б. Н. Флоря[595]. Материалы переписки хранятся в двух фондах Российского государственного архива древних актов — ф. № 79 «Сношения России с Польшей»[596] и ф. № 124 — «Малороссийские дела»[597].

Польские послы желали расколоть казацко-московскую делегацию и всячески тянули время. Поляки старались настроить казацких представителей и вполне обосновано надеялись на успех: казаки не принимали непосредственного участия в переговорах — фактически они были всего лишь наблюдателями. Польские дипломаты выступили с предложением предоставить Золотаренко «с товарищи» право «вольного гласа» и, более того, заявили, что не собираются продолжать переговоры, пока их требования не будут выполнены. Также польские комиссары не соглашались принимать грамот, в которых Войско Запорожское называлось «подданными царского величества». Как можно судить по представленным документам, бояре предложили Золотаренко написать полякам письмо, в котором бы обосновывалось подданство Алексею Михайловичу. Казаки написали, что «Понеж войско запорожское для тяжких и неистерпимых обид давную веру христианскую, волности казацкие и весь малоросийский народ и через несколко сот лет обходящих отступив за помощью Божьею от коруны полские, а к належащему государю и самодержавно владетеля русскому православному из веков прилежащему государству одинова приклоня…»[598] Более того, после Переяславско-московских соглашений 1654 г. казаки от «того ж монархи и православного государя отрыватися не мыслим…»[599] Польские комиссары, как и следовало ожидать, стали оспаривать аргументы казацких посланников, заявив, «А чтоб хто имел быти належащим войска запорожского государем опричь государя над речью посполитою будучего, держаючись летаписцов не обретаем и не видим и для того от ней как часть панства его королевской милости войско Запорожское отрыватися не может…»[600]