Русь, Малая Русь, Украина. Этническое и религиозное в сознании населения украинских земель эпохи Руины

Проблема практики использования термина «отчизна» среди казачьей старшины и высшего духовенства актуальна еще в связи с тем, что сейчас наметилась определенная тенденция в историографии, связывающая употребление этого понятия с возникновением национального самосознания. В частности, российская исследовательница Т. Г. Таирова-Яковлева в одной из последних монографий сделала следующее отступление: «Так как в современной историографии, особенно российской имеется совершенно фантастическое мнение об отсутствии у казацкой старшины представления о национальной идентичности, то следует разобраться в таком основополагающем вопросе, как понятие „отчизна“»[679]. Таирова-Яковлева опирается, в первую очередь, на сам факт возникновения такого понятия, которое, безусловно, является частью протонациональной идентичности. Исследовательница считает, что для представителей казачьей старшины «отечество» в его политическом и территориальном измерении совпадает с Великим княжеством Русским, возникшим на страницах проекта Гадячского договора и впоследствии прочно связанного в их понимании с представлениями о Родине. В исторической перспективе представление об «Отчизне» — Украине — Руси в сознании гетманского окружения связывалось с представлением о преемственности традиций Древнерусского государства. Когда казаки говорили о «русском» («руськом»), они не включали в это понятие то, что относилось к Москве. «Отчизна», таким образом, была противопоставлена «Московщине». Малороссийские гетманы смотрели на себя как на наследников «благочестивых князей российских» и, как впоследствии и сам Мазепа, «разделяли понятие интересов Украины и России, не считая себя обязанным заботиться об общеимперских»[680]. Таким образом, исследовательница связала идею «отчизны» с представлениями о суверенитете.

Однако в первую очередь необходимо дать дефиницию основного понятия, о котором пойдет речь. Ни Таирова-Яковлева, ни другие исследователи, видевшие в появлении образа «Отчизны» важнейшую веху в формировании национального самосознания и представлений о суверенитете, так и не дали определения тому, что же в научной литературе понимается под этим термином.

В ряде современных публикаций, в которых были отражены исследования появления понятия об «отчизне» в Раннее Новое время было выделено такое принципиальное значение этого социального агента как создание для индивида ощущения единства с другими индивидами через представление об общей территории[681].

Общая территория, имеющая сакральное значение (речь идет не только о восприятии собственной территории как «святой» земли, но и просто о сильной эмоциональной окраски понятия) и объединяющая в сознании некоторой человеческой группы население этой территории создает некоторую часть этнических связей, формирующих в сознании представление об этнической общности. С понятием Родины связаны и другие элементы этнического сознания — в первую очередь историческая память и идея групповой солидарности. Первая дает ответ на вопрос, почему данный этнос проживает именно на этой территории. А чувство групповой солидарности для Раннего нового времени, вероятно, выражается в представлении о собственных правах, высшим воплощением которых является идея суверенитета.

В связи с этим основные вопросы которые можно задать к нашим источникам являются следующие: 1) С какой конкретной территорией представители казачьей старшины ассоциировали представления об Отчизне? 2) в каком политическом контексте использовалось это понятие; 3) существовало ли у казачьей старшины изучаемого периода представление о собственном суверенитете?

Как уже было сказано, для военно-политической верхушки Гетманщины Родина — это, в первую очередь, украинские земли. Однако в ряде случаев мы встречаем серьезные девиации, в рамках которых в качестве «отечества» выступает Польско-Литовское государство в целом. В качестве примера приведём письма Ивана Выговского королю и другим польским сановникам, написанные гетманом после заключения Гадячского договора с Речью Посполитой в 1658 г. В своем листе, посланном Яну Казимиру в декабре 1659 г. Выговский писал, что готов умереть «за достоинство короля и целостность своей Отчизны»[682]. Вообще, в письмах бывшего гетмана к различным польским сановникам, королю и примасу мы часто встречаем мотив борьбы за Родину, под которой подразумевается Речь Посполитая: «Теперь уже никто не может сомневаться в верноподданстве моего несчастного семейства, которое пролитием собственной крови начинает запечатлевать свое усердие к вашей королевской милости и к любезному, родному нашему отечеству»[683].