Русская фантастика 2017. Том 2

Творца, рослого плечистого красавца с вьющимися золотистыми волосами до плеч, привел толмач-грамотей Эшмай. Трой взялся перековать охромевшего жеребца, и тут на свою беду на крыльцо вышла Марица.

– Творец… Он сказал… Эшмай сказал… – сбивчиво причитала Ладица. – Что творец хочет. Хочет…

– Что сказал?! – тряхнув сестру за плечи, рявкнул Илай. – Чего он хочет?

Ладица охнула, лицом ткнулась ему в грудь.

– Ее. Как… Эшмай перетолмачил. Как женщину. Трой услышал и бросился на творца с молотом. И тот… Тот срубил его на бегу.

– Насмерть? – ахнул Илай. – Да приди же в себя!

Ладица перевела дух.

– Нет, – замотала она головой. – Не насмерть, только лишь оглушил. На крики прискакали еще двое. Те, что вечно наливаются пивом в трактире. Они связали Троя, перекинули через седло и увезли с собой.

– А Марицу?

Сестра подняла на Илая заплаканные глаза.

– Я до сих пор не могу поверить. Марица пошла сама.

– Как это сама?

– Да так. Творец прокричал что-то на своей тарабарщине, и Марица пошла за ним. Словно неживая. Словно во сне. Он помог ей забраться в седло, сам запрыгнул сзади и увез.

Илай отстранил сестру.

– Это была не тарабарщина, – проговорил он твердо. – Я знаю, что это было. Собирайся!

– Куда собираться? – опешила Ладица. – Зачем?

– Нас будут искать. Мы отправляемся в заброшенную пекарню на восточной окраине.

– А Трой? Он же в Черном мешке. Его завтра казнят!

Черным мешком называли подземные казематы, в которые творцы перед казнью бросали провинившихся. Илай подобрался. Сейчас он не походил на мечтательного, тщедушного, непригодного для тяжелой работы юношу. В нем была сила, яростная, могучая сила, она расплавленной сталью обжигала сердце.

– Казни не будет, – твердо проговорил Илай. – Я сейчас расскажу тебе кое-что. До вторжения творцов нашу землю хранили словесники. Они называли себя чинителями. Чинители умели силой слова управлять миром. Отец нашего отца был одним из них, магистром второй ступени. Я наследовал ему.

– Ты? Ты – чинитель?

– Чинителей нет в живых. Но я, наследник своего деда по крови и по духу, сопричастен чинительству. Я – со-чинитель!

* * *

– Кто ж знал, – винился Тао перед обнаженной, недвижно лежащей на смятой постели и безучастно глядящей в потолок красавицей с высокой грудью. – Кто ж знал, что ты девственна.

Высокомерный осел, выругал он себя. Сколько раз собирался выучиться хотя бы основам варварского языка. Тогда не пришлось бы сейчас…

Эта варварка, эта Марица не походила на десяток смазливых простушек, которых Тао легко укладывал в постель, небрежно отсылал прочь наутро и на другой день забывал. В ней явственно чувствовалась порода, гордость, достоинство, будто родилась Марица не в неимоверной глуши, а в имперской столице. А он обошелся с ней, одурманенной стихотворным приворотом, как похотливый мужлан с дешевой шлюхой.

– Прости меня, – прижал руки к сердцу Тао. – Я заглажу свою вину, вот увидишь. Я велю…

Закончить фразу он не успел – в дверь заколотили снаружи.

– Творец Тао!

Тао вскочил. Набросил на голое тело накидку и метнулся к дверям. На пороге стоял бледный, всклокоченный творец четвертой череды Алео.

– Что стряслось? – спросил Тао встревоженно.

– Варвар сбежал.

– Как это сбежал? – Тао обмер. – Вы шутите?

– Ничуть. Он умудрился взломать темницу и высадить дверь. Затем дверь, запирающую тюремный коридор. И ту, что ведет из подземелья наружу. На часах стоял творец третьей череды Сетрио. Варвар убил его – сломал ему шею.

– Этого не может быть, – ошеломленно выдохнул Тао. – Не может, и все тут.

Он лихорадочно принялся одеваться. Убить творца невозможно, его хранят защитные творения. Полдюжины творцов второй череды ежедневно слагают новые вдобавок к уже существующим, проверенным и не утратившим еще надежность. Сломать защиту ни одному варвару не под силу. Это не под силу даже сотне варваров. Если только…

Тао почувствовал, как липкая, тягучая волна страха зародилась внутри и хлынула в сердце.

– Пойдемте, творец, – бросил Тао. – Я хочу посмотреть на месте.

На пороге он спохватился, метнулся назад к по-прежнему недвижно лежащей на постели девушке.

– Приходи вечером снова, – отчаянно жестикулируя, зачастил Тао. – Я велю прислать за тобой. Придешь? Постой!

Он рванул тесемку кошеля, вытряс содержимое на мятые простыни.

– Здесь пятьдесят золотых. Это не плата за любовь, поверь. Это дар, я дарю их тебе. Возьми, прошу тебя!

Девушка молчала. Тао скрежетнул зубами с досады и поспешил прочь. Получасом позже он осмотрел подземелье. Еще четверть часа спустя велел передать наместнику Дарио, что просит срочной аудиенции.

– Дело крайне серьезное, наместник, – сказал Тао, едва выпрямившись после предписанного этикетом поклона. – У них появился… – Он на мгновение замялся и закончил решительно: – Творец. Самородок, обладающий даром невиданной силы.

Старый наместник закаменел лицом.

– Вы уверены? – хрипло переспросил он.

– К сожалению, уверен. Это он устроил кузнецу побег. Взломал тюремные запоры, не глядя на них. И разбил защитные творения, не видя человека, которого они защищали. Такое под силу лишь лучшим из лучших, творцам высшей череды.