Русская фантастика 2017. Том 2

Илай обернулся и грудью нарвался на лезвие бандитского кривого ножа. И умер.

* * *

Поначалу люди старались обойти стороной поселившуюся в заброшенной пекарне на восточной окраине города сумасшедшую нищенку. Кто она и откуда взялась, было неведомо. Разглядеть лицо под намотанной на голову мешковиной – невозможно.

Время шло, и люди привыкли к тощей, скособоченной, выряженной в ветхую черную хламиду фигуре. Перестали шарахаться от непрерывного невнятного бормотанья. Самые сердобольные подносили нехитрую еду или медяк-другой. Иные пытались с нищенкой заговорить, но, кроме несуразного имени Со-чинительница, ничего из ее бессмысленных речей не вынесли. Были даже такие, кто уверял, что Со-чинительница – шибко грешившая по молодости гулящая девка, на старости лет раскаявшаяся и набирающаяся теперь святости перед смертью.

Однажды осенью, однако, в три пополудни нищенка выбралась из пекарни на себя не похожей. Черную хламиду сменила атласная белая туника. Мешковина исчезла. Вместо убогой скособоченной старухи по брусчатке легко ступала юная белокурая девушка. Встречные ошеломленно провожали взглядами стремительно двигающуюся по направлению к центру города стройную фигурку.

Бормотание, впрочем, никуда не делось. Обернувшаяся девушкой нищенка по-прежнему непрерывно произносила слова на ходу. Только вот слова эти не были больше бессвязными.

Ушли все те, кого я так любила,
с кем радостна и счастлива была…
Их темная неведомая сила
смела, как сор, как крошки со стола.
И черно-серым путь мой разукрашен –
путь ненависти, скорби и тоски…
А вот – дворец, когда-то бывший нашим.
Теперь же в нем пируют чужаки.
Исполненные сумрачных амбиций,
хохочут и считают барыши;
насильники, безликие убийцы,
лишенные и сердца, и души.
Сестру и братьев вам я не простила!
Но вот сейчас – над бездною стою…
Проснувшаяся сказочная сила
рекой впадает в ненависть мою.
Ничто души мне больше не изранит
и сердце не пронзит пережитым…
А что дворец? Дворца сейчас не станет.
Взамен – руины да прогорклый дым.

Земля неожиданно дрогнула, затряслась, поплыла у людей под ногами. Жилые дома пошатнулись, но устояли. Все, кроме дворца, в котором некогда обитала королевская семья, а ныне гнездились чужаки, полста лет назад пришедшие на эту землю. Каменные стены задрожали и треснули, с грохотом обрушилась кровля. Дворец накренился, на мгновение замер и, словно карточный домик, обвалился на Королевскую площадь, разом похоронив под собой эшафоты и виселицы.

Девушка шла по городу, и выскочившие на улицы, дрожащие от ужаса лавочники, ремесленники, домохозяйки при виде нее теряли страх, распрямляли хребты и плечи и устремлялись вслед.

– Это она, – истово рванув на себе рубаху, клялся брадобрею сапожник. – Она! Святая Заступница! Люди, вставайте! Вставайте же! Слушайте святые слова!

Слова были. Хлесткие. Пронзительные. Созвучные.

Не стану я уподобляться палачу.
Я вас могла бы уничтожить. Не хочу.
Не буду думать о последнем вашем часе.
Жду до заката, ваших жизней не губя,
но после этого – пеняйте на себя.
Творцы, бегите. Убирайтесь восвояси.
А в сундуках, что вы хранили про запас,
оставьте все, что вы награбили у нас.
И лишь от силы три часа себе отмерьте.
Творцы, бегите на другой конец земли,
готовьте в спешке на причале корабли.
Творцы, спасайтесь от грозящей верной смерти.
Спешите к морю, если шкура дорога.
Навек забудете вы эти берега,
где на века на вас проклятье наложили.
Творцы, бегите. Я даю вам шанс бежать,
но свой народ мне не достанет сил сдержать,
коль он решит, что жизни вы не заслужили.

* * *

Во главе горстки уцелевших Тао с боем прорвался к порту. Он сразу понял, что произошло. Понял, едва оказался бессильным останавливающий землетрясения сонет и не выручил похороненных под обломками дворца оберегающий лимерик.