Русская фантастика – 2018. Том 1

Массивный нос тычется в мою грудь, я обнимаю лошадь за шею и зарываюсь носом в гриву. Та самая спасенная мною лошадь, как же я ей рад.

– Зачем ты здесь?

Она не отвечает. Так мы и стоим на берегу Адовой топи, я на твердом берегу, а слепая лошадь там, где стоять невозможно.

Я чувствую, что мы уже не одни. Кто-то еще появляется из леса за моей спиной, отходит в сторону. Потом еще. Я отворачиваюсь, чтобы распознать запах. Псина. Волки! Их становится все больше. Звери ступают тяжело, дышат смрадно, сбиваются в полукольцо вокруг нас. Не атакуют. Наша неподвижная безмятежность словно успокаивает волков. Я слышу, как кто-то массивный ломится сквозь лес, не разбирая дороги, с треском снося небольшие деревья и подминая кусты. От него пахнет так же, как от моей шапки.

– Говоришь, болт был короткий? – улыбаюсь я гостю. – Здравствуй, Савелий.

– Мое настоящее имя – Радогаст, князь кривичей. Каждое полнолуние я оборачиваюсь медведем. Колдуны пробовали лечить меня, да без толку. Я проклят, и меня нельзя убить из арбалета. Здравствуй, Юрий.

– Ты князь? Тот самый? Из сказки? Но почему?

– Тот самый. Люди называют меня Хозяином леса. Но на самом деле я – раб. Здесь я служу.

– Кому?

– Ему!

Савелий фыркает, мотает головой, как большая собака.

– Здесь вход в Ад, а я – страж! Вход для демонов, не для людей. Все просто!

– Постой! У меня еще много вопросов!

– Говори, но тебе стоит поспешить.

– Договор с моим отцом. Он о чем?

– И с твоим отцом, и с отцом твоего отца, и ранее. Простой договор. Они не трогают лес, не осушают болот, а я дозволяю лесной промысел.

– А пропадавшие люди?

– Я же сказал – не уродовать мой лес! – рявкает Савелий, похоже, он встал на задние лапы.

– А волки?

– То мой народ. Они являются по моему зову. Но просто взять и упокоить их я не могу, вековая жажда крови обуяла их. Больно долго они спали. Пока не насытятся, не уснут вновь.

– А разбудил ты их для мести?

– Да. Впутал меня твой отец в свои дела. И чего я согласился нянькаться с тобой? От скуки? Или заметил в тебе нечто большее, чем в обычном мальчишке? Сам не знаю. Но что сделано, то сделано.

– Ты заключишь договор со мной?

– Договор? А зачем он мне? Я хотел каждого из вас на землю опустить, развеять детские мечты. Не знаю, вышло ли?

Я замолкаю, вспоминая слова братьев, а медведь тяжело переступает с ноги на ногу.

– Ты нервничаешь, Савелий?

– Прислушайся!

Голоса загонщиков слышатся все ближе, веселые, звонкие, уверенные.

– Король польский нагнал войск. Прочесывают лес.

– А твои волки? – недоумеваю я.

– Мы их атаковали трижды. Но облавных много, и вооружены они не только железом. У них осиновые колья, сети, а у некоторых и серебряные клинки. Ян Ильинич ученый, знает способы одолеть нас. Я теряю своих. Силы неравны, а оборотни уязвимы и смертны. И волки, и я сам. Будет жаль, если этот ублюдок уйдет безнаказанным. Один он остался.

Сомнения впервые закрадываются в мою душу.

– Ты считаешь, что нужно идти до конца? Мстить?

– Да! Человечество идет вперед, пока люди способны искоренять зло в самих себе и среди своих соплеменников. И смерды, и шляхтичи. Мало ждать, что король своей властью накажет негодяев. Зрителей не должно быть! А месть, кара…

Он замолкает, словно хотел сказать еще что-то, но передумал, заговорил о другом.

– Давным-давно я переступил через законы и обычаи человечьи. Счел себя равным богам. Абсолютная свобода обернулась бесконечным рабством. Мне кажется иногда, что мое наказание бесконечно и потому не может быть справедливо! Знал бы ты, как я устал…

Савелий тоже подходит к краю топи и рычит по-медвежьи, грозно и с обвинением, но последняя нота обрывается мольбой и жалобой.

Испуганная слепая лошадь жмется ко мне, я цепляюсь за нее, чтобы не свалиться в болото, даже волки отодвинулись и притихли.

– Кстати, про договор.

Как ни в чем не бывало Савелий чавкает, поедая что-то пахнущее свежей сладостью.

– Король Казимир конфисковал твои земли. Договор Друцких с Хозяином леса не имеет смысла. Теперь вам предстоит отстаивать свои права в другом месте.

Мне становится грустно. Я по-прежнему цепляюсь за гриву лошади и после слов дядьки зарываюсь в нее лицом. Нет, не плачу, просто жалею себя.

– У меня к тебе просьба. Пока есть еще время и загонщики ищут нас в другом месте.

– Говори!

– Я прошу тебя, Юрий Дмитриевич, спаси мой народ. Возьми с собой туда, куда поведет тебя сейчас она… коняга.

– А ты знаешь, куда?

– Знаю. Не дано никому увидеть преисподнюю и вернуться. То, что вы оба слепы, поможет. А волкам я очи закрою повязками. Я спешу, князь. Соглашайся.

– А ты?

– Я повоюю. Меня не первый раз убивают, и свою последнюю жизнь я продам дорого.

Я слышу, как стая волков приходит в движение. Они по очереди подходят к Хозяину.

– Идем с нами, Савелий, – говорю я.

– Там я уже не Хозяин, – отмахивается Оборотень и замирает.

Незрячими глазами я чувствую его задумчивый взгляд.

– Если суждено мне вернуться, я сам отомщу Ильиничу. А тебе хватит крови. Идем с нами.

Савелий явно улыбается.

– Да будет так, – звучит злорадно его голос. – Я пойду последним.

Голоса и лязг оружия польского войска все ближе. Савелий произносит хрипло: