Русская философия. Анализ истории. том 1

грехом. (Единство без греха несокрушимо). Если Солнце единое целое, но вне

сферы досягаемости сил разрушения, то земное выражение той же самой

полноты пребывает в поле действия сил разрушения. Если полноты нет, если

единство Творца, выраженное в живом теле, нарушено, то и окружающая среда,

в которой происходит формирование организма, ничего не значит – это не

существует и чувственно не распознается. Даже если условия жизни будут

Царством Небесным, то из-за нарушения полноты и целостности всё равно

приведёт к гибели, как это было с первым Адамом. То есть, к примеру, свое

зеркальное отражение мы можем видеть на поверхности воды, на стекле или на

хорошо отшлифованной поверхности металла. Объект отражения тот же и мы

узнаем себя, полноту своего подобия в каждом из трёх отражений сих, а значит

адекватно в пределах возможного мы можем взаимодействовать с этим

подобием, с этим выражением своей внешности. В том соответствии, какое

востребовано, реагируем только на то, что несет в себе некоторую целостную

завершенность высказывания, свидетельства о нас и в логике, и в

математических системах, и в чувственно распознаваемой корпускулярности

окружающего мира в том же числе. То есть мы слышим, видим, чувствуем и

пользуемся только тем, что зеркально отражает наше естество. Только

отражения эти возникли где-то в первые моменты бытия после грехопадения, а

потому столь сложно в окружающем мире узнать самого себя, своё лицо. Ибо

тогда появилась сама эта природа греха, опосредовано которой мы

воспринимаем только то, что имеет или несет в себе наше подобие, то есть

элемент греха или распада – этот окружающий материальный мир, флора и

фауна, мир душевный и духовный. Также как, если мы видим своё живое лицо в

отражении на воде, то можем этим пользоваться – разглядеть то, к примеру,

насколько оное чистое. Надо сказать, что когда мы видим свое отражение, то

получаем экстаз. Наше отражение абсолютно разноплановое и творится каждую

микрону времени. Мы счастливы от побед своих, от красоты природы, от

человечного поведения животных и так далее. Само по себе чувство распознает

лишь воздействие, но получаем радость от образа, в который это воздействие

вписывается. Точнее, воспринимаемый образ, как сказано ранее, вписываться

должен Божественную простоту. В противном случае, воздействие становится

не понятым, то есть болью. Пусть даже маленькой, но это будет боль. Бог же

являет себя в образах, а потому всякий экстаз, удовольствие любой природы –

это есть категория не плоти, а души. Душа либо радуется, либо страдает,

получая сигналы от своего тела, как инструмента опосредовано коего познается

Бог или делается попытка Его познания. Если душа живая благодаря общению с

Богом, то экстаз активирует будущую жизнь, как новую грань радости, столь

нужную до живительной полноты – теперь человек не только счастлив, но ещё и

живет вечно в таком качестве не кончаемого счастья. А если отмирает, то всякое

удовольствие – есть форма самоубийства, как порождение злобы. Всякая

радость или удовольствие установлено Творцом только для души, по слову

отцов Церкви, а человек просто научился извращать, прибегая искусственно,

воруя без трудов в поте лица.

Если бы мы увидели нечто иное альтернативное ожидаемому, то уходит из

поля зрения в том ракурсе, в коем востребована ожидаемая полнота (уходит

экстаз). То есть если нет зеркального отражения нашего в данной реалии, то и

нет возможности распознавать его – это для нас не существует (хотя оное скорее

всего существует для Творца) или мы увиденное используем иначе. В то же

время, если мир поражённый грехом первого Адама не отражает реальность

нашей высшей природы, то без этой составляющей опосредовано чувств

падшего нашего естества мы даже видеть, слышать и чувствовать это не

сможем. Таким образом, ум, как дар Божий видит свое подобие – промысел

Божий, а чувственная природа видит только свое подобие во грехе – поражение

грехом. Если мы востребованное не увидели, не распознав свое подобие, то

повели бы иначе, так как видели бы уже иное. К примеру, если мы видим

человека, а он уже не дышит, то не будем с ним вести беседу, ибо для этой

сферы мировосприятия его уже нет, хотя тело чувствуем рукой и видим его.

Иными словами, мы воспринимаем единое, которое имеет полноту и

законченность в самой себе благодаря присутствию нетварной энергии,

стимулирующей бытие проятженность с началом и концом. Но в нашем случае,

в критериях прямолинейного течения времени, единое, несущее в себе и начало,

и конец, имеет самые многообразные выражения протяжённости между этими

началом и концом. Все, что вне этого образа законченной полноты в

протяжённости – все для нас как реальность чувственно не существует. К

примеру, единое адаптируется в живом в некоторой законченной в себе полноте

триединства: семя, растение, цветок.

Поэтому, эти цветы на лугах и все растения, все живые существа, все атомы и

их множественные соединения, волны, частицы всех внутриатомных миров –

это все есть специфический образ Единого или полноты, законченности в себе,

как-то своеобразно и уникально свидетельствующие о Творце. Мы