Русская философия. Анализ истории. том 1

распознает проявление Божественной Любви, адаптированной в самые

разнообразные формы восприятия радости. Подобное познаётся подобным. Это

радость, приятное созвучие, доброе слово, красивые соцветия, пейзажи,

ароматные запахи, тепло, вкус и так далее. Может быть несколько ненаучно

звучит, но именно эта точка зрения верная.

Можно и нужно сказать немного не адекватно для нашего ума. Если спросите

у математики (у математического образа мировосприятия) кто для неё Бог, то в

естественном для неё модусе, для её естественной сферы обозрения Бог будет

представлен берегом (она укажет на берег, на то, что оная не может подвергать

анализу, но при этом имеющему влияние) и на этом наши познания о Боге с

помощью математики будут исчерпаны, ибо о чем-то большем математика нам

поведать не в состоянии, а что там на этом берегу делается – это же вне области

её компетенции.

Почему-то находятся такие знатоки, которые пытаются претендовать на

большее, в то время как это большее – специализация иных человеческих

органов познания Божественного, наделённых иными гранями мировосприятия.

Есть другие органы чувств, естественным для которых будет более полное

выражение Бога, обозреваемого уже возможностями, находящимися за гранью

математического образа мировосприятия, но за гранью их обозрения так и

останется всё остальное, что оказалось вне области досягаемости теперь уже

этого берега. Например, если наша душа видит Ангела, то математический

анализ его описать не может, ибо это в сфере возможностей обозревать духом.

Также как невозможно с помощью чувств распознания вкусовых качеств

продукта питания созерцать небесные светила в ночном небе. И так далее. И тут

виден самый важный ответ на извечный вопрос о первичности души или тела.

Что первично в нас: течение эволюции тела на протяжении миллиардов лет, что

исповедует нам диалектический материализм или же всё-таки душа? Это также

как, если вы залезли в воду и пытаетесь ответить на вопрос: «Что первично для

меня первородный грех или всё же человечество?» Понятно, что до этого

момента вы уже были в этой реальности, только Вас не было в воде. Но, даже

пребывая в воде, приоритеты остаются теми же – здоровье тела важнее. То есть

счастье людей так и останется в единстве с «берегом», то есть с Богом, ибо душа

жаждет быть там, где она родилась, где ей более всего естественно. Счастье,

причем надо обязательно добавить от единения с Богом во Царствии Небесном,

так и остается нормой человеческого бытия. Так прошло эволюционное

становление в течение всей истории.

Итак, подобное входит во взаимодействие только со своим подобием и

сопряжено только со своим подобием. Узреть Божественное можно только

подобием Божественной Природы в естестве человека – высшей инстанцией в

нашем организме. Всё остальное является нам через возможности нашего

организма воспринимать лишь то, что оказалось в зоне доступа, в области

адекватного постижения свидетельства о Творце, какое-то специфическое

свойство береговой линии и в определённых возможностями природы тела

пределах. То есть нам открывается лишь то Естество Бога, подобием которого

мы наделены хоть в малой степени. Тут чудес нет и не надо их ждать по

наивности своей. Тогда возникает вопрос, что мы можем видеть? Вот сядем на

лавочку и поразмыслим. Хотим увидеть Бога и что нам будет открыто? То есть к

чему мы должны быть готовы, пытаясь созерцать Божественное? Какой образ

мы должны быть готовы воспринимать?

Вот сосед помогает престарелой бабушке – колит дрова. Мы видим действие -

подвиг жертвенности и называем это добром. Бог если есть, то он добр и мы

также должны видеть это действие – жертвенное служение, самопожертвование

ради слабого. Сосед может быть похожим на чудовище, но изображая его

добрую природу духа на рисунке, мы можем выразить лишь изображением

этого жертвенного действия, ибо только в этом случае он воспринимаем как

доброе. То есть Бога мы можем видеть только в Его промысле, в действии –

какие-то иные образы Его автоматически должны отпадать, что мы и сделаем –

отбросим всё то, что мешает видеть Господа. Иными словами, вид

Божественного нас уже не будет смущать – какой есть, такой и воспримем, лишь

бы было это жертвенное делание. И если сделать его фото как-то иначе, то

доброе уходит из поля зрения в небытие и сливается с реальностью

окружающего. Итак, Бога мы видим в Его труде, в Его в проявлении

жертвенности – в Его действии отдавать слабому и этим животворить слабого.

Отсюда нам открывается природа Божественного экстаза – в самом процессе

уничижения ибо «совершенство личности заключается в отдаче. Как от природы

"отличная", как "не природная", как личностная, она выражает себя в отказе от

бытия для самой себя. Это – истощание Личности Сына, Божественный. "Вся

тайна домостроительства, – говорит святой Кирилл Александрийский, —

заключается в истощании и уничижении Сына Божия". Это – отречение от

Своей собственной воли не есть определение или действие, но как бы само

бытие Лиц Святой Троицы, имеющих только одну волю, присущую общей

природе». То есть сам этот процесс жертвенной отдачи – это экстаз