Русская философия. Анализ истории. том 1

воспринимаем не материю, а именно эти маленькие многочисленные

свидетельства о Боге, образки Божественного. Что-то иное для нас не

существует – чувственно вне познания. Единое и полнота синонимы, это

тождества, ибо единое, представленная фигурально в математике, как точка,

имеет тоже самое качество законченности в себе самом – оная есть и начало, и

конец в одном только без протяжённости, а значит и без нарушения его

целостности, ибо невозможно нарушение цельности того, что не имеет

протяжённости в себе из-за поражения грехом, чем является точка, ведь, хотя

оная уже есть бытие во грехе, но всё равно начало – это ещё не есть развитие.

Также как растение от семени до увядания, как всё живое от рождения до смерти

живет только без нарушения единства и целого в самой протяжённости. Но если

единство начала всегда вне досягаемости для падших сил разрушения, а значит

наделено свойством вечного, то все остальное альтернативное как раз наоборот.

Таким образом, нам открывается Бог в пределах природной возможности

«внешнего» в материи свидетельствовать о Нём.

На что мы ещё не обращаем внимание? Мы не обращаем внимание на то, что

не является единым. То есть остается для нас незаметным. Единое – это то, что

закончено в самом себе и содержится в самом себе, это начало и конец в одном.

Как это может быть выраженным на множествах «зеркальных отражениях»

мироздания? О пустоте мы только думаем, что оная есть, но обращаем внимание

на то, чем оная заполнена – на природное подобие плоти. Так мы чувственно

можем видеть вокруг одно, то есть полноту, явленной в одной её какой-то грани,

а разум видит совсем иное – полноту проявления Творца в сфере доступа

естественного только уже для разума – человек видит волю Бога в Его

промыслах. Ибо в поле чувственного зрения, поражённого грехом, попадают

только подобие его – поражённые грехом (это не абсолют греха, а только

одностороннее поражение им) разные частные оттенки общего, которые в меру

своей природной возможности свидетельствуют о Боге и о том, как грех

скрадывает это свидетельство, ибо в каждой частице есть постоянная

составляющая двухсоставного естества.

Теперь перед нами вновь важно в противоречии отделить одно от другого,

Божественное от греха, чтобы внести ясность в исследуемом предмете.

Вселенная, поражённая грехом, свидетельствует о Божьей Сущности точкой со

значением пустоты (то есть ноля), которая становится Центром всего. Ибо

Божественное грехом не обладает, то есть в Его свойствах нет поражения

грехом, а следовательно нет всего того, что может быть соизмеримо греху -

протяжённости. Присутствие Бога есть, а значит есть влияние, но нет

протяжённости, как и самого греха в Его присутствии. Но когда поражение

грехом появилось в реальности, то начало – это ещё не движение, зачатие – ещё

не организм. Иными словами, ещё пока не может проявиться как некая

чувственно воспринимаемая реальность, соизмеримая с естеством нашим, а

потому учёными о ней свидетельствуется, как самая элементарная жизнь на

молекулярном уровне. Это есть то самое место, через которое первый Адам был

изгнан из Рая, причем только в таком вот виде пребывать мог. Точнее это только

то, что попадает в наше поле зрения, имеющее столь сильное поражение грехом,

с помощью естественных ему инструментов диалектического материализма.

Все дело в том, что во Царствии Небесном нет греховного языка. Там все

бессловесно во грехе, а потому там все едино, постоянно, стабильно в покое,

замкнуто в себе. Это все потом неизбежно находит свое отражение в образах

земных в самых различных формах жизнедеятельности, боевых действий,

языках, языковых вывертах, научных доктринах. Как только возникает

выражение этого критерия, то это становится Божьим Словом. Если метеорит

летит по прямой линии, то это нам свидетельствует о том, что движение

стабильно. Если он оказался захваченным гравитационным полем звезды или

планеты, то мы замечаем первый признак присутствия единства-постоянства в

более сложном выражении – становится цикличностью, как специфическом

образе Единого – единства. При этом движение остается стабильным в той же

линейной скорости. Той самой цикличности, которая присутствует в самом

звуке, далее периодичность на более высоком уровне – в созвучии нот, которое

ласкает слух, образуя музыку, собирающую во едино целые концертные залы

для любованием Божественным. То есть мы видим не просто «перемещение вод

относительно берега», но теперь эти воды также перемещаются в образе

подобия Богу, как Его творение, то есть уже несколько усложнено – вокруг

постоянного центра, а потому мы способны видеть свое подобие –

периодичность взаимосвязности, когда из одного выходит другое безразрывно,

что мы называем ещё и другим словом – цикличность. Безразрывность,

взаимосвязность, по верному слову Николая Кузанского – это ещё и такая форма

единого целого.

Далее, мы можем ещё более усложнять движение, не нарушая законы

единства целого, но постоянное движение по прямой относительно берега,

которое присутствует в движении по окружности и или кривой, так и останутся