Русская и Болгарская Православные Церкви в первой половине XX века. История взаимоотношений

Власти подавляли приходскую жизнь, а в конце 1940-х гг. началась новая, связанная с холодной войной, волна репрессий духовенства. Еще в 1946 г. Велико-Тырновского митрополита Софрония обвинили в выступлениях против Отечественного фронта, критике Сталина и советской системы. В подобном обвиняли также Старо-Загорского митрополита Климента и Доростоло-Червенского Михаила. Тяжелую утрату Болгарская Церковь понесла в результате убийства 7 ноября 1947 г. лишенным сана священником И. Стаменовым (известным в качестве осведомителя) митрополита Неврокопского Бориса (Разумова). Владыка Борис был известен как русофил, в частности, после войны он выступил с предложением заселить Рильский монастырь русскими насельниками, чтобы поднять монашескую жизнь на высокий уровень. В качестве секретаря Синода митрополит попытался на практике осуществить этот план, но это было враждебно воспринято властью и частью архиереев[295].

За месяц до своей мученической кончины митрополит Борис написал в Священный Синод письмо, в котором жаловался на произвол коммунистов в его епархии. Владыка был объявлен органами власти врагом, против него развернули клеветническую компанию в прессе. С апреля 1948 по 1 января 1949 гг. под предлогом обвинения в финансовых нарушениях содержался под арестом митрополит Ловчанский Филарет. Репрессий не избежал и самый авторитетный болгарский иерарх в межвоенный период – Видинский митрополит Неофит[296].

Массовая волна антицерковных репрессий конца 1940-х гг. началась с ареста 29 июля 1948 г. почитаемого в народе настоятеля Рильского монастыря архимандрита Калистрата (Накова), приговоренного через год к 10 годам тюремного заключения, и сопровождалась в основном административными мерами. От нее пострадало около 200 священников, обвиненных в деятельности против Отечественного фронта. Их отстраняли от службы, отправляли в трудовые воспитательные учреждения (лагеря) или выселяли в другую местность вместе с семьями[297]. Этим преследовалась цель поставить под контроль власти все активные церковные кадры. За весь период коммунистической власти в Болгарии Церковь потеряла 120 убитых и 600 репрессированных священнослужителей[298].

И в этих тяжелых условиях некоторые священнослужители и миряне боролись, как чисто церковными средствами, так и через свою периодическую печать, стараясь и в условиях цензуры не оставлять без ответа нападки на веру и Церковь. Особенную активность и бесстрашие в этом плане проявляли редакторы журнала «Духовна культура» профессор Б. Маринов и А. Величков[299].

В то же время среди части белого духовенства экзархата появились течения, близкие по своим взглядам с обновленчеством в СССР. Так, протоиерей Всеволод Шпиллер еще в 1946 г. писал в Совет по делам Русской Православной Церкви, что Рильский монастырь превращен в место отдыха туристов. Вопрос сближения Церкви с обществом и народом предполагалось решить в смысле приспособления к миру: священство требовало второ- и третьебрачия, в том числе для разводящихся, участия в доходах с монастырей, командировок за границу для специализации, политических прав и организации священнического профсоюза с правом представлять везде, в том числе перед Синодом, профессиональные интересы священства[300].

Одновременно происходило огосударствление церковной жизни. Так, например, Союз священников на своем, проходившем 18–20 октября 1949 г. в Софии, XXXI конгрессе принял декларацию об отношении Церкви к правительству Отечественного фронта, в которой говорилось: «Союз будет приобщать свои усилия к силам правительства в деле построения социализма и благоденствия в нашей стране, за построение царства Божия на земле»[301]. На конгрессе также рассматривались вопросы о второбрачии духовенства, отказе от ношения рясы во внеслужебное время и о новом церковном уставе.

В 1949 г. управлявший русскими приходами в Болгарии архиепископ Серафим (Соболев) поместил в журнале «Църковен вестник» статью, в которой «осудил, как неканонические притязания Союза священников на умаление власти Синода и на внедрение второбрачия, предостерегая от “живоцерковнических” ошибок и сползания в экуменизм»[302].