Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Перейдя к Гогену, оценил его, пожалуй, еще выше Матисса. Говорил, что Гоген был нищий, загнанный, непонятый, а Матисс – по сравнению с ним – буржуа, богатый и уверенный в себе. Смотрел работы Гогена, как и Сезанна, очень внимательно и хвалил их обоих взахлеб. Особенно восхитился «Букетом цветов» Сезанна (хотел его обнять, растрогался), а также «Девушкой у пианино» и «Дамой в голубом платье». Тут же, еще до встречи с вещами, высоко отозвался об Анри Руссо, говоря, что тот был гений, над которым смеялись, а он продолжал свое дело. Картины Ван Гога смотрел без особых эмоций.

Эрмитаж. Георгиевский, или Большой Тронный зал. 1965

Хвалил наши пастели Дега и вспомнил, что видел его самого в 1910 году: «Такой старичок» (он изобразил собой обвисшую фигуру). С восхищением говорил о Моне, что он гений, революционер в искусстве. И снова: «Франция, а?!!» Посмотрел – с большим одобрением – еще работы Ренуара и закончил осмотр экспозиции III этажа на Коро, которого хвалил в разговоре, но посмотрел весьма бегло. Сказал: «Ну хватит».

Забавный эпизод произошел в залах Матисса или Пикассо, где было много иностранцев, узнавших Шагала. К нему подошли два молодых человека, говоривших по-английски, и, протянув листок, попросили об автографе. Шагал неожиданно резко ответил им по-русски «нет» и, повернувшись к нам, объяснил, что потом на том же листочке что-нибудь нарисуют и будет «Шагал». Вероятно, такие казусы с ним уже были.

На протяжении всего пребывания Шагала в залах ему неоднократно настойчиво предлагали посидеть и отдохнуть, но он, едва присев, вскакивал и показал себя поистине неутомимым.

На обратном пути (по Комендантской лестнице, через Галерею 1812 года, Георгиевский зал, Романовскую галерею, Павильонный зал и Советскую лестницу) говорили о книгах и эстампах Шагала. Рассказали ему, что в Эрмитаже есть великолепная коллекция книг Матисса, полученная от секретаря художника Л.Н. Делекторской (с которой он хорошо знаком). Шагал выслушал с интересом, сказал, что у него есть еще, – как он выразился, – «люксовые экземпляры» сделанных им книг, что он не продает их, а дарит (недавно к нему обратился Британский музей, и он послал их туда) и что он может подарить книги и Эрмитажу, но пусть ему пришлют официальную просьбу музея об этом, так как он не хочет, чтобы говорили, будто он навязывает свои работы. (Позднее, начиная с 1980 года, Шагал действительно прислал в Эрмитаж через советское посольство в Париже тремя партиями девять роскошных изданий, иллюстрированных его офортами и литографиями¹⁶⁹).

По пути в дирекцию Шагал не без удивления осмотрел карту Советского Союза из цветных камней, стоявшую тогда в Георгиевском зале, а так как он не раз вспоминал имя Тициана, его провели в зал Тициана и к «Юдифи» Джорджоне. «Юдифь» ему очень понравилась, он хвалил ее реставрацию, сказал, что всегда подражал Джорджоне и любит луврский «Концерт». У Тициана с большим вниманием смотрел «Данаю», чем «Св. Себастьяна».

В дирекции Б.Б. Пиотровский вручил Шагалу альбом и каталоги эрмитажных выставок. На этом визит художника в Эрмитаж завершился.

Русаков Ю. А. Шагал в Эрмитаже 12 июня 1973 года // Вопросы искусствознания (М.). 1997. № Х (1). С. 581–583.

Перепеч.: Русаков Ю.А. Избранные искусствоведческие труды / Гос. Эрмитаж. СПб., 2000. С. 160–164.

35. З.А. Шаховская

Ванс и Сен-Поль де Ванс, когда-то скромная местность Прованса, жители которой и не думали о живописи, стала теперь художественным заповедником.

Ниццкий шофер, везущий меня на дачу Шагалов в Сен-Поль де Ванс, знает имена всех художников, здесь поселившихся; журналистов газет, радио, телевидения, которых он возил на репортажи. У подножья холма, где находится «фонд Маегта» и где происходит выставка Мальро, – множество машин, иностранных и французских. Мы едем дальше, между редкими уже дачами.

«Холм», так называется усадьба Шагала, в глубине парка. Никого не видно, только из-за двери густой лай собаки, видимо – внушительной, и навстречу мне выходит моя старая знакомая, жена художника, Валентина – Вава Шагал, пережившая, как и мы, налеты на Лондон.

З.А. Шаховская

Вава женщина умная, красивая и образованная, совсем не похожая на обычных жен знаменитых людей: друг и помощница мужа, она взяла за правило оставаться в тени.

Вава первая рассказывает мне, как трогательно встречали Шагала во время недавнего посещения СССР, где, наконец, была устроена выставка его картин, приобретенных меценатами до революции и хранящихся теперь в государственных музеях.

К чаю выходит Марк Шагал. Он мало изменился с нашей последней встречи, когда мы с мужем¹⁷⁰ были у них еще на старой даче в Ванве в 1958 году. Голубые глаза все так же легко улыбаются. Приходит Паша, овчарка, оказавшаяся весьма гостеприимной.