Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 1

Пушкин написал эти слова в очерке «Путешествие в Арзрум во время похода 1829 года». Поводом к ним явилось трагическое обстоятельство. На границе Грузии с Арменией Пушкин встретил арбу, запряжённую двумя волами. Несколько грузин сопровождали её. «Откуда вы?» – спросил Пушкин. – «“Из Тегерана”. – “Что вы везёте?” – “Грибоеда”. – Это было тело убитого Грибоедова, которое препровождали в Тифлис».

В нескольких строках Пушкин передал драму жизни Грибоедова – глубочайшее противоречие между безграничными возможностями его таланта и скудной, далеко не полной их реализацией. «Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нём как о человеке необыкновенном».

Начало XIX века, ознаменованное высоким подъёмом всех национальных сил, особенно ярко выявило разрушительные последствия коренного русского порока – небрежного отношения общества к национальным дарованиям. В стихах «К портрету Чаадаева» Пушкин с горькой иронией сказал:

     Он вышней волею небес
     Рождён в оковах службы царской;
Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес,
     А здесь он – офицер гусарский.

Вопросы и задания

1. Продумайте сообщение на тему «Грибоедов и декабристы», обращая внимание на то, что сближало поэта с ними, а что в их мировоззрении он не принимал.

2. Опираясь на текст комедии Грибоедова, дайте аналитическую характеристику быта и нравов фамусовской Москвы.

3. В чём сильные и слабые стороны ума Чацкого? Победитель Чацкий или побеждённый?

4. Почему умная Софья полюбила Молчалина? Что сближает Софью с Чацким и в чём их различие?

5. Составьте развёрнутый план ответа на вопрос: что роднит «Горе от ума» с классицистической комедией и в чём заключается новаторство Грибоедова-драматурга?

Александр Сергеевич Пушкин (1799–1837)

Художественный мир Пушкина

«При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о национальном русском поэте. В самом деле, никто из поэтов наших не выше его и не может более называться национальным; это право решительно принадлежит ему, – сказал Н. В. Гоголь. – В нём, как будто в лексиконе, заключилось всё богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал всё его пространство. Пушкин есть явление чрезвычайное и, может быть, единственное явление русского духа: это русский человек в конечном его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет. В нём русская природа, русская душа, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла».

Пушкин – непревзойдённый художник нашей литературной классики, немеркнущий и загадочно недостижимый для неё идеал. Это – солнце русской литературы. Он завершил более чем столетний процесс формирования новой русской литературы и её языка. В творчестве Пушкина наша литература впервые и навсегда обрела свой зрелый, национально определившийся характер и заняла почётное место в кругу других литератур христианской Европы.

В каждой национальной литературе есть имена, являющиеся свидетельством её вершины, дающие на века этой литературе духовно-эстетический идеал. В Италии это Петрарка, во Франции Расин, в Германии Гёте, в Англии Шекспир, а у нас в России – Пушкин. Особенностью таких писателей является их вечная современность. Они воспринимаются как начало всех начал. В их творчестве видится воплощённым национальный идеал писателя и человека со свойственным ему чувством меры, с безупречным ощущением границ дозволенного и недозволенного в жизни и в искусстве. Поэтому всеми они воспринимаются как образец, но образец недостижимый.

«Невозможно повторить Пушкина», – утверждал Гоголь. И в то же время русский критик Аполлон Григорьев с удивлением подмечал, что «во всей современной литературе нет ничего истинно замечательного и правильного, что бы в зародыше своём не находилось у Пушкина». Послепушкинская литература безотчётно и неосознанно, вне прямого стремления к подражанию, остаётся в границах того магического круга художественных тем, идей и образов, который очерчен её гением, высвечен её немеркнущим солнцем. «Мы находим теперь, – писал вслед за А. А. Григорьевым Н. Н. Страхов, – что, несмотря на множество, по-видимому, новых путей, которыми шла с тех пор русская литература, эти пути были только продолжением дорог, уже начатых или совершенно пробитых Пушкиным».