Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

Роман Достоевского вызвал живую полемику в прессе. Среди критических статей о нём следует назвать отклик Н. К. Михайловского. Идеолог русского народничества осуждал Достоевского за то, что для обличения радикальной молодёжи он избрал нечаевское дело – явную аномалию в революционном движении. Гораздо логичнее было бы искать «бесов» не в революционной среде, а в буржуазном мире: «Как! Россия, этот бесноватый больной, вами изображаемый, перепоясывается железными дорогами, усыпается фабриками и банками, – и в вашем романе нет ни одной черты из этого мира! Вы сосредоточиваете своё внимание на ничтожной горсти безумцев и негодяев! В вашем романе нет беса национального богатства, беса самого распространённого и менее всякого другого знающего границы добра и зла. Свиньи, одолеваемые этим бесом, не бросятся, конечно, со скалы в море, нет, они будут похитрее ваших любимых героев. Если бы вы их заметили, они составили бы украшение вашего романа. Вы не за тех бесов ухватились!»

Роман «Подросток»

Достоевский откликнулся на эту критику. Он показал, что обратной стороной нигилистической шигалёвщины является общественный порядок, основанный «ротшильдовской идее», на власти денег. Эти мысли находят отражение в «Дневнике писателя», который Достоевский начинает вести в журнале князя Мещерского «Гражданин», исполняя с конца 1873 до 1874 года обязанности его редактора.

«Хуже того, что есть, никогда ещё не было. В это царствование от реформ пропала общая идея и всякая общая связь». Общество «химически разлагается», распадается на атомы: сословие противостоит сословию, богатство – бедности. Распад проникает в семью, рвутся родственные нити, дети отворачиваются от своих отцов. С развитием в России буржуазных отношений распад и расслоение проникает в народную среду, в крестьянскую общину. Подтачивается фундамент почвеннических воззрений Достоевского. Он начинает переоценивать теперь роль интеллигенции, тонкого культурного слоя русского общества. Она должна объединиться и помочь народу осознать свою православную веру. К этому призваны «все наши передовые умы, наши литераторы, наши социалисты, наше духовенство».

Обратим внимание, что, в отличие от романа «Бесы», Достоевский замечает теперь благотворные перемены в участниках революционного движения. Не разделяя их целей, Достоевский признаёт этическую высоту нового поколения русских народников, проявляющих самый живой интерес к великим истинам Евангелия. Именно потому Достоевский считает теперь возможным возобновить дружеские связи с Некрасовым и даже опубликовать свой новый роман «Подросток» в журнале «Отечественные записки» (1875, № 1–12).

Рассчитывая на активную роль интеллигенции в преодолении всероссийской смуты и общественного распада, Достоевский вкладывает в уста Версилова из романа «Подросток» следующие слова: «У нас создался веками какой-то ещё нигде не виданный высший культурный тип, которого нет в целом мире, – тип всемирного боления за всех. Это – тип русский, но так как он взят в высшем культурном слое народа русского, то, стало быть, я имею честь принадлежать к нему. Он хранит в себе будущее России. Нас, может быть, всего только тысяча человек – может, более, может, менее, – но вся Россия жила лишь пока для того, чтобы произвести эту тысячу. Скажут – мало, вознегодуют, что на тысячу человек истрачено столько веков и столько миллионов народу. По-моему, не мало». В этих словах слышны отголоски народнических идей П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского.