Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

«Подросток» задуман как художественная антитеза романам Л. Н. Толстого. В его финале это прямо высказано бывшим воспитателем подростка Николаем Семёновичем, за которым скрывается сам Достоевский: «Если бы я был русским романистом и имел талант, то непременно брал бы героев моих из русского родового дворянства, потому что лишь в одном этом типе культурных русских людей возможен хоть вид красивого порядка и красивого впечатления, столь необходимого в романе для изящного воздействия на читателя…» Однако родовое дворянство в современной смуте теряет благообразие. Этого не может не чувствовать Толстой. И вот автор «Войны и мира» обращается к истории, потому что только «в историческом роде возможно изобразить множество ещё чрезвычайно приятных и отрадных подробностей. Можно даже до того увлечь читателя, что он примет историческую картину за возможную ещё и в настоящем». Но в этом случае перед нами будет уже художественно законченная картина русского миража, потому что в современной действительности таких завершённых и благообразных типов русских людей из родовитого дворянства уже не существует. «Взгляните, например, на оба семейства господина Версилова… Во-первых, про самого Андрея Петровича я не распространяюсь; но, однако, он – всё же из родоначальников. Это – дворянин древнейшего рода и в то же время парижский коммунар. Он истинный поэт и любит Россию, но зато и отрицает её вполне. Он без всякой религии, но готов почти умереть за что-то неопределённое, чего и назвать не умеет, но во что страстно верует, по примеру множества русских европейских цивилизаторов петербургского периода русской истории». Посмотрим далее на его семейство – «уже множество таких, несомненно родовых, семейств русских с неудержимою силою переходят массами в семейства случайные и сливаются с теми в общем беспорядке и хаосе». И главный герой, Аркадий Долгорукий, – тоже «член случайного семейства, в противоположность ещё недавним родовым нашим типам», которые, если вспомнить трилогию Толстого («Детство», «Отрочество», «Юность»), имели столь различные от Аркадия детство и отрочество.

Достоевский, верный художественной правде, вынужден обращаться к жизни, лишённой красивых и завершённых форм. Герои типа Аркадия Долгорукова и его отца Версилова – люди далеко не сформировавшиеся, находящиеся в состоянии духовной ломки, хаотического движения. Они не могут и в литературе обрести эстетическую законченность. Писатель, обращающийся к изображению таких не определившихся характеров, рискует ошибиться, впасть в преувеличение или допустить существенные недосмотры. Слишком многое в этих неустановившихся типах ему приходится угадывать. «Но что делать, однако ж, писателю, не желающему писать лишь в одном историческом роде и одержимому тоской по текущему? Угадывать и… ошибаться».

Эпиграфом к роману «Подросток» можно поставить слова Гамлета из одноимённой трагедии Шекспира: «Распалась связь времён». Теряя веру в Бога, человечество остаётся одиноким на этой земле. Вместе с утратой веры распадается идея всеединства. Все обособляются друг от друга. Братское общение сменила вражда, гармонию – беспорядок. Погоня за материальными благами вытеснила из сознания людей высшие духовные запросы. Может ли человечество устроиться на земле без Бога? Ответ на этот вопрос определяет композицию романа «Подросток».

Кризис общения показан в той органической ячейке, из которой вырастает общество, – в семье. Отталкиваясь от «мысли семейной», идеализированной Толстым, Достоевский изображает распад современного русского семейства. У Версилова две семьи. Двое законных детей и двое незаконных. Он живёт с гражданской женой, дворовой женщиной Софьей Андреевной, которую продолжает посещать её законный муж – крестьянин Макар с княжеской фамилией Долгорукий. В то же время Версилов собирается жениться на дочери генерала Ахмакова, в жену которого страстно влюблён.

Роман написан в форме автобиографии двадцатилетнего юноши Аркадия Долгорукова, незаконного сына Версилова. Это история первых его шагов на жизненном поприще: «Я был как выброшенный и чуть не с самого рождения помещён в чужих людях». Как в насмешку, его отдают в аристократическое учебное заведение – пансион француза Тушара, где воспитываются «князья и сенаторские дети». Источником постоянных унижений Аркадия становится здесь его фамилия. Услыхав, что он Долгорукий, все ученики непременно спрашивают: «Князь Долгорукий?» И каждый раз ему приходится объяснять: «Нет, просто Долгорукий».