Русская Литература XIX века. Курс лекций для бакалавриата теологии. Том 2

Главный герой трилогии Толстого Николай Иртеньев остро чувствует свои недостатки и слабости. Он недоволен собой, своим характером, теми «итогами», к которым подвела его жизнь. В состоянии душевной потерянности он пытается переоценить пройденный жизненный путь, обращается к воспоминаниям. В форме воспоминаний о детстве, отрочестве и юности строилось повествование в «Исповеди» Руссо, в романе «Дэвид Копперфилд» Диккенса, в «Капитанской дочке» Пушкина. Но предшественники Толстого освещали прошлое с позиции взрослого человека, и в поле их зрения попадало в прошлом лишь то, что интересно взрослому в свете сегодняшнего дня. Герой Толстого, напротив, сегодняшним днём недоволен. А потому и вспоминает он прошлое не так, как его предшественники.

Почему об убитой над кроватью мухе Николенька сообщает как о великом историческом событии? С позиции взрослого человека это пустяк. Но с точки зрения Николеньки-ребёнка – совсем наоборот. Муха, убитая над его кроватью неловким Карлом Ивановичем «12 августа 18…», впервые пробудила в детском сознании мысли о несправедливости. «Отчего он не бьёт мух около Володиной постели? вон их сколько? Нет, Володя старше меня, а я меньше всех: оттого он меня и мучит. Только о том и думает всю жизнь, – прошептал я, – как бы мне делать неприятности. Он очень хорошо видит, что разбудил и испугал меня, но выказывает, как будто не замечает… противный человек! И халат, и шапочка, и кисточка – какие противные!»

Николенька не просто вспоминает о прошлом. Он восстанавливает в своей взрослой душе прошедший опыт детского отношения к миру. До Толстого литература считала, что человек развивается от простого к сложному, что каждый последующий этап духовного опыта отменяет предыдущий: мы вырастаем из детства, и детство навсегда покидает нас. Толстой в трилогии решительно опровергает такой упрощённый взгляд. Он указывает на тот источник, опираясь на который, человек способен изменять себя, расти, духовно совершенствоваться. И этот источник находится не в среде, не в обстоятельствах жизни, окружающих человека, а в самом человеке, в глубине его души, в тех внутренних резервах роста и изменения, которыми эта душа обладает.

До Толстого единицей измерения личности героя был его сложившийся характер. Толстой решительно опроверг подобный взгляд. В дневнике за 1904 год он написал: «Если спросишь, как можно без времени познать себя ребёнком, молодым, старым, то я скажу: “Я, совмещающий в себе ребёнка, юношу, старика и ещё что-то, бывшее прежде ребёнка, и есть этот ответ”».

Оказывается, что ребёнок живет в душе взрослого человека. Более того, в критические минуты жизни просыпающийся во взрослом опыт детского отношения к миру, как надежный компас, указывает меру отклонения от правильного жизненного пути. «Детскость» во взрослом стоит на страже экологического равновесия человеческой души, уберегая её от катастроф.

Характер не исчерпывает всей глубины человеческой личности. Личность шире характера, и в душе взрослого Иртеньева открываются такие подробности чувств, которые его характеру противостоят, которые способны его изменить. Обращаясь к невостребованным резервам детского душевного опыта, взрослый Иртеньев стремится идти вперёд, стать чище и лучше, освободиться от своих недостатков и слабостей.

Такова особенность жанра толстовской трилогии. Современники не сразу поняли её. Некрасов, публикуя первую часть в своём журнале, изменил авторское название «Детство» на «История моего детства», что вызвало решительное несогласие и даже возмущение Толстого. Дело в том, что традиционный жанр автобиографического повествования, удержавшийся в русской литературе вплоть до романов Гарина-Михайловского, Короленко и Горького, показывал историю становления характера главного героя. Толстовская трилогия имеет иную целевую установку. Писателя интересует не история формирования человека, а то, что этому формированию в прошлом душевном опыте не соответствовало, что в его характер не вошло. Взрослый Иртеньев ищет в своих воспоминаниях крупицы такого жизненного опыта, которые не укладываются в его характер, сложившийся на данный момент. Поэтому «мелочи» и «подробности чувств» в воспоминаниях Николеньки не мотивируются характером, «выпадают» из него.