Читаем Русская поэзия за 30 лет (1956-1989) полностью

"Розы потому цветут так ярко,

что дыханьем Ленина согреты".


Всюду ключевые слова работают! Сигнал соответствующий — динь! — в редакторской башке!


Но был и другой Глазков, устало стирающий с лица маску, как Бармалей в фильме «Айболит 66» снимает злодейский парик.


И пишет он тогда:


Жил да был один кувшин,

Он мечтал достичь вершин,

Но не смог достичь вершин,

Потому, что он — кувшин.


Или:


Я на мир взираю из-под столика.

Век двадцатый — век необычайный:

Чем он интересней для историка,

Тем для современника печальней.


Это написано ещё в конце сороковых…


В стихах Глазкова заострены все чер¬ты типичного идеального советского поэта. В книгах, изданных советскими издательствами и прошедших трехстепенную, как водилось, цензуру.


А в то же время из уст в уста анонимно ходили такие строки::


Как самоцвет сверкает дрянь,

Блестит, как злато, сор.

ДолМатуСовская Ошань

Повылезла из нор.


И Долматовский, и Матусовский, и Ошанин загнаны в од¬ну строчку — ни разделить, ни отличить… Так ведь их и в действительности не отличить одного от другого! Так же точно, как не отличить от них "печатного" Глазкова.


А ключ к загадке стихописца Глазкова поэт Глазков спрятал в одной из издан¬ных немалым тиражом вполне официальных книжек! Вот строки из стихотворения "Клоун":


Трудно в мире подлунном,

Брать быка за рога,

Надо быть очень умным,

Чтоб сыграть дурака.

И освоив страницы

Со счастливым концом,

Так легко притвориться

Дураку — мудрецом…

24. ЗИМНИЙ ДЕНЬ (Арсений Тарковский)


Арсений Тарковский принадлежит к группе поэтов, у которых первые книги вышли, когда им было уже за пятьдесят. Был такой социологический феномен в советское время — люди, долгие годы писавшие в стол, вдруг появлялись перед читателями, как зрелые поэты. Так случилось с Тарковским, с Марией Петровых, с Семеном Липкиным. Эти имена были известны в мире поэтического перевода, но собственная их поэзия, десятилетиями уходившая не далее, чем в ящик стола, впервые вышла к читателю в конце шестидесятых.


С моей точки зрения, из этих троих, связанных похожей поэтической судьбой, Тарковский — большой русский поэт, дарования же Липкина и Петровых много скромней.


Лишенные возможности свободно публиковать свои стихи, эти поэты предпочли молчать десятилетиями, но не идти на какой-либо компромисс.


Вспомним знаменитое «дело о фразе» — скандал, в результате которого уволили нескольких редакторов, профессоров и доцентов. Этот скандал разразился в советской печати по поводу предисловия Ефима Григорьевича Эткинда к составленному им для «Библиотеки поэта» двухтомнику «Мастера русского стихотворного перевода» (1968 г).


В пассаже, который вырезали из уже готового тиража (25 тыс экземпляров!), Эткинд писал об «уходе в перевод» многих русских поэтов: «лишенные возможности высказать себя до конца в оригинальном творчестве русские поэты — особенно между 17-м и 20-м съездами — разговаривали с читателями языком Гете, Шекспира, Орбелиани, Гюго»


Не удивительно, что один из основных мотивов поэзии Арсения Тарковского — как быть самим собой.


В первой своей книге, вышедшей в 1962 году, Тарковский аккуратно и многозначительно расставил под стихами даты. Самые ранние помечены 1929 годом…


Более тридцати лет молчания вдруг открылись читателю, и это была поэзия самой чистой пробы.


Сама картина русской поэзии 30–40 годов ХХ века изменилась, — оказывается в это время жил превосходный никому не известный поэт.


-*-


Поиск соответствия слова и понятия — самый незаметный из всех творческих процессов, но видимо, самый сложный и тонкий:


Я не хочу ни власти над людьми,

Ни почестей, ни войн победоносных,

Пусть я застыну, как смола на соснах,

Но я — не царь. Я — из другой семьи.

Дано и вам, мою цикуту пьющим,

Пригубить немоту и глухоту,

Мне рубище раба не по хребту,

Я не один, но мы еще в грядущем.


Стоицизм в жизни и в стихе, противостояние искушениям.

И — в поисках корней этой суровости — восхождение к истоку, а это всегда путь, обратный потоку времени.


В плане философском — за этой поэзией стоят ветхозаветные мотивы, не всегда сразу видные читателю. В плане биографическом — возврат к детству с его еще цельной картиной мира. Цельность тут и у истоков личности, и у истоков культуры.


Ощущения сегодняшнего человека в сегодняшней обстановке у Тарковского непосредственно и естественно облекаются почти равно и в ветхозаветные, и в евангельские образы. Вот обычное утреннее пробуждение:


И какая досада

Сердце точит с утра?

И на что это надо

Горевать за Петра?

Кто всего мне дороже,

Всех желаннее мне?

В эту ночь от кого же

Я отрекся во сне?


Перейти на страницу:

Похожие книги

Как разграбили СССР. Пир мародеров
Как разграбили СССР. Пир мародеров

НОВАЯ книга от автора бестселлера «1991: измена Родине». Продолжение расследования величайшего преступления XX века — убийства СССР. Вся правда о разграблении Сверхдержавы, пире мародеров и диктатуре иуд. Исповедь главных действующих лиц «Великой Геополитической Катастрофы» — руководителей Верховного Совета и правительства, КГБ, МВД и Генпрокуратуры, генералов и академиков, олигархов, медиамагнатов и народных артистов, — которые не просто каются, сокрушаются или злорадствуют, но и отвечают на самые острые вопросы новейшей истории.Сколько стоил американцам Гайдар, зачем силовики готовили Басаева, куда дел деньги Мавроди? Кто в Кремле предавал наши войска во время Чеченской войны и почему в Администрации президента процветал гомосексуализм? Что за кукловоды скрывались за кулисами ельцинского режима, дергая за тайные нити, кто был главным заказчиком «шоковой терапии» и демографической войны против нашего народа? И существовал ли, как утверждает руководитель нелегальной разведки КГБ СССР, интервью которого открывает эту книгу, сверхсекретный договор Кремля с Вашингтоном, обрекавший Россию на растерзание, разграбление и верную гибель?

Лев Сирин

Публицистика / Документальное
Что такое социализм? Марксистская версия
Что такое социализм? Марксистская версия

Желание автора предложить российскому читателю учебное пособие, посвященное социализму, было вызвано тем обстоятельством, что на отечественном книжном рынке литература такого рода практически отсутствует. Значительное число публикаций работ признанных теоретиков социалистического движения не может полностью удовлетворить необходимость в учебном пособии. Появившиеся же в последние 20 лет в немалом числе издания, посвященные критике теории и практики социализма, к сожалению, в большинстве своем грешат очень предвзятыми, ошибочными, нередко намеренно искаженными, в лучшем случае — крайне поверхностными представлениями о социалистической теории и истории социалистических движений. Автор надеется, что данное пособие окажется полезным как для сторонников, так и для противников социализма. Первым оно даст наконец возможность ознакомиться с систематическим изложением основ социализма в их современном понимании, вторым — возможность уяснить себе, против чего же, собственно, они выступают.Книга предназначена для студентов, аспирантов, преподавателей общественных наук, для тех, кто самостоятельно изучает социалистическую теорию, а также для всех интересующихся проблемами социализма.

Андрей Иванович Колганов

Публицистика
Сталин: как это было? Феномен XX века
Сталин: как это было? Феномен XX века

Это был выдающийся государственный и политический деятель национального и мирового масштаба, и многие его деяния, совершенные им в первой половине XX столетия, оказывают существенное влияние на мир и в XXI веке. Тем не менее многие его действия следует оценивать как преступные по отношению к обществу и к людям. Практически единолично управляя в течение тридцати лет крупнейшим на планете государством, он последовательно завел Россию и её народ в исторический тупик, выход из которого оплачен и ещё долго будет оплачиваться не поддающимися исчислению человеческими жертвами. Но не менее верно и то, что во многих случаях противоречивое его поведение было вызвано тем, что исторические обстоятельства постоянно ставили его в такие условия, в каких нормальный человек не смог бы выжить ни в политическом, ни в физическом плане. Так как же следует оценивать этот, пожалуй, самый главный феномен XX века — Иосифа Виссарионовича Сталина?

Владимир Дмитриевич Кузнечевский

Публицистика / История / Образование и наука
Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика