Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Правительство, однако же, не желало видеть очевидного, пригласив старообрядцев к участию в законотворческой работе. Конечно же, приглашение можно трактовать и как выяснение правительством требований старообрядцев, но в православном государстве подобные действия властей неминуемо получали конфессиональную окраску, что также не стоит забывать. Из приглашенных большинство (23 человека) были поповцами («австрийцами» и беглопоповцами). Помимо клириков на совещании 29 сентября 1906 г. присутствовали и влиятельные миряне – московский купец П. С. Расторгуев, промышленник П. П. Рябушинский и ряд других известных старообрядцев. Все они активно протестовали против объединения в одном законе правил об устройстве общин старообрядцев с аналогичными правилами об устройстве общин сектантов, «как враждебных по духу своего вероучения не только старообрядчеству, но и Церкви Православной»[544]. Это было тонкое замечание – православное правительство не могло не согласиться разделить правила устройства общин. Ссылка на враждебность сектантства не только старообрядчеству, но Православной Церкви в тех условиях могла пониматься как свидетельство общности религиозных интересов.

13 октября 1906 г. Совет министров, обсудив со старообрядцами будущий закон, составил особый журнал, в котором предлагалось поднести императору для подписания проект именного указа Правительствующему Сенату, утвердить образцы книг гражданского состояния последователей старообрядческих согласий и отпавших от православия сектантов и поручить обер-прокурору предложить Святейшему Синоду проект правил об организации православных приходов, приходских попечительств и братств, а МВД – озаботиться разработкой закона о сектантах, отделившихся от инославных исповеданий. Кроме того, предполагалось разрешить преподавание Закона Божия детям старообрядцев «духовным лицам, настоятелям и наставникам, назначаемым из лиц, обладающих образовательным цензом народных училищ». Но в течение ближайших пяти лет к преподаванию могли также допускаться и лица, не обладавшие этим цензом[545]. Таким образом, обсуждение старообрядческой проблемы вывело власти на обсуждение одного из самых больных вопросов Православной Церкви – приходского.

17 октября 1906 г., в первую годовщину знаменитого манифеста «Об усовершенствовании государственного порядка», император Николай II подписал указ Правительствующему Сенату «О порядке образования и действия старообрядческих и сектантских общин и о правах и обязанностях входящих в состав общин последователей старообрядческих согласий и отделившихся от православия сектантов». Таким образом указ 17 апреля 1905 г. получил свое развитие. Старообрядцы испытывали удовлетворение от того, что в законе их права и обязанности были расписаны отдельно от сектантов. С той поры действия старообрядческих общин определялись «точными правилами». В преамбуле высказывалась надежда, что закон «послужит к укреплению в старообрядцах веками испытанной преданности их к престолу и Отечеству и к вящему возвеличению силой истины и свободного убеждения, общей Матери нашей Святой Православной Церкви Православной»[546].

Согласно новому закону, старообрядческой общиной называлось общество последователей одного и того же вероучения, созданное с целью удовлетворить религиозные, нравственные, просветительные и благотворительные потребности его членов, собирающихся для общей молитвы в храме или в молитвенном доме[547]. Собственно говоря, речь шла о старообрядческом приходе, получавшем те же права, что и господствующая Церковь. Ее членами могли становиться теперь не только учредители и записанные в книгу рождений старообрядцы, но также изъявившие желание присоединиться (на это свое согласие должно было дать общее собрание). Было указано, что «для отправления духовных треб общины могут избирать духовных лиц, настоятелей и наставников», причем духовные лица поповцев получали право именоваться «соответствующим старообрядческим наименованием», разумеется, только в своей среде[548]. На практике это привело к тому, что епископат старообрядцев, приемлющих белокриницкую иерархию («австрийцы»), стал именоваться иерархическими титулами, аналогичными существующим в Православной Российской Церкви. Кроме того, духовным лицам, настоятелям и наставникам, принявшим монашеский постриг, разрешалось называться принятыми при постриге именами. Им разрешили носить церковные облачения и монашеские одеяния, на них возложили обязанность ведения книг записей рождений, браков и смертей, а также актов, удостоверявших гражданское состояние старообрядцев.