Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Взвешенная политика Святейшего Синода не встречала, однако же, понимания со стороны крайне правых, видевших в заявлениях членов церковного правительства нежелание поддерживать «настоящих патриотов» в их борьбе и с революцией, и с кабинетом Витте. В конце 1905 или в самом начале 1906 г. черносотенцы откровенно заявили о своих претензиях к Синоду в безымянной листовке. Ее стиль был явно вызывающим, даже ультимативным. «Правительственный Синод, водимый политикой приказчика, поставленного временщиком Витте, – говорилось в листовке о митрополите Антонии, – ринулся в авантюру, пошел по новым рельсам. На пути этом он теперь более, чем когда-либо утрачивает свое звание Святейшего и отныне заслужил титул Подлейшего. Подлое дело рук Ваших, отцы несчастного стада: вступили вы в союз с предателем Витте и выступили лжецами, объясняя, что САМОДЕРЖЕЦ остался таковым, что от ЕГО воли зависит утверждать законы, но вы умолчали, что не утвердить ОН не может. Прельщаете еще какой-то новой „духовной свободой“ – свободой совести. Вы это видимо доказали своим позорным посланием [от 28 октября 1905 г. – С. Ф.], освободившись от совести и приняв на себя скверное, подлое дело, – морочить свою паству. Что толкнуло вас именно теперь обращаться к православному народу? Почему не обратились вы, когда брожение только началось? Отчего не показалась вам греховной всеобщая забастовка, вследствие которой осуждены были на всякие страдания сотни тысяч голодающих народа?»

Обличители членов Святейшего Синода, спрятавшиеся за именем «русских людей», вспоминали молчание иерархов в связи с деятельностью либерально настроенных священников, а также то, что синодалы не находили нужным каждую неделю обращаться к пастве для поддержания русского самосознания. «Теперь же вы почли обязанными выступить адвокатами жидов и крамольников, – обвинялись члены Синода за определение 22 октября 1905 г. – Вы своими деревянными сердцами, мелкими душонками и жидкими мозгами не сумели себе объяснить порыва народного, ищущего истинной свободы от порабощения жидами, иноплеменниками и иноверцами. Да и кого из вас спрашивать? Первоприсутствующий – жалкая, хитрая и безвольная личность, падкая примазываться туда, откуда ветер подул, Московский – сегодня избравший верный путь, назавтра убоялся сделанного, остальные филины – слуги Петербургского, прячущие свои мнения, если еще имеют таковые. Вы все предатели Родины и стад своих словесных, да будете анафема»[580].

Разумеется, на такое обвинение Святейший Синод не стал публично реагировать, однако было ясно, что просто «отмахнуться» от крайне правых иерархам не удастся. В условиях революции максимализм сторон достиг предела: если черносотенцы всех своих противников называли врагами царя и престола, то крайне левые противники самодержавия устраивали политические убийства, развязывая в стране террор. Церковь, не желая поддерживать левых экстремистов, в то же время не могла согласиться и с погромной идеологией крайне правых.

Целью большинства ее иерархов было добиться созыва Собора и реформировать антиканоничное церковное устройство. Если для левых этот вопрос не считался сколько-нибудь актуальным, то крайне правые высказывали по нему свои мнения. Так, еще 11 марта 1906 г., когда Предсоборное Присутствие только собиралось приступать к работе, некий «Церковник» опубликовал в газете Союза русского народа – «Русском знамени» статью под заглавием «Церковь и русский народ». Статья была посвящена проблемам, которые предстояло решать ожидаемому Собору. Заявляя о том, что черносотенцы «не знатоки в церковных вопросах», автор, тем не менее, подчеркивал, что «верующему простому человеку все равно – заседает ли в Синоде обер-прокурор, или одни архиереи, это дело митрополичьих честолюбий, самолюбий и расчетов». «Церковник» повторял старую песню о необходимости сохранения триады – «за веру, царя и Отечество», предупреждая о возможном расколе в случае, если Церковь оставит на своем стяге только «веру» и откажется от «царя и Отечества»[581]. По мнению автора, в случае раскола весь русский народ «отколется» от «кучки попов-фрачников и женатых архиереев, – не захочет слушать даже самого Шаляпина, если будет провозглашаться многолетие президентам Сергиям [имелся в виду СЮ. Витте. – С. Ф.] и вольнолюбивым евреям»[582].