Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.)

Как известно, высочайшего распоряжения о перемещении митрополита Антония со столичной кафедры на какую-либо иную не последовало. Однако в правых и крайне правых (черносотенных) кругах на этот счет распространялось множество слухов. Разумеется, Дубровиным все это учитывалось. К тому же, в высшем обществе распространялась информация, согласно которой опубликованное в приложении к «Русскому знамени» письмо «написано было с высочайшего одобрения и писалось оно не Дубровиным, который его только подписал, а Ширинским-Шихматовым, Роговичем и протоиереем Восторговым». Сообщивший Богданович эту информацию директор канцелярии МВД по дворянским делам Н. Л. Мордвинов также указал (со слов своих знакомых), «что царь очень против Антония, а еще больше против него молодая царица [Александра Федоровна. – С. Ф.]»[599]. Вопрос об авторстве скандального письма, таким образом, становится вопросом политическим.

Если информация Мордвинова была правдивой, то получалось, что черносотенцы лишь использовались в крупной политической игре, целью которой являлась дискредитация столичного митрополита. Ведь князь А. А. Ширинский-Шихматов – один из предполагаемых авторов – с 26 апреля по 9 июля 1906 г. занимал пост обер-прокурора Святейшего Синода, имея славу правого деятеля, желающего поставить обер-прокуратуру в старые «победоносцевские» рамки. Другой предполагаемый автор – А. П. Рогович – с 1906 г. занимал пост товарища обер-прокурора, то есть в описываемое время был действующим чиновником ведомства православного исповедания. Третий указанный в дневнике А. В. Богдановича автор – протоиерей И. И. Восторгов – проповедник-миссионер Московской епархии и издатель, был известен своими крайне правыми взглядами, а также приверженностью идеалам Союза русского народа.

Впрочем, была и еще одна версия, изложенная в мае 1927 г. бывшим викарием митрополита Антония – епископом Вениамином (Муратовским). «Весь клеветнический материал, – говорил владыка, – доставил Дубровину Антоний (Храповицкий). В систему таковой привел прот. Восторгов, а подписал Дубровин»[600]. Несмотря на то, что в первом и во втором случае предполагаемые авторы письма не совпадают, в обеих версиях Дубровину отведена только «техническая» роль. Такого же мнения придерживался и В. О. Ключевский, внимательно следивший за событиями церковной жизни. Под конец работы Предсоборного Присутствия, отмечал он в дневнике, «либеральное большинство приободрилось: помогло открытое письмо Дубровина (при негласном сотрудничестве Антония, епископа Волынского и искариотского)»[601]. Столь нелестная оценка Волынского архиерея показательна сама по себе: владыка обвинялся в предательстве собственного учителя! И хотя на сегодняшний день у нас нет возможности уверенно утверждать, что автор письма – архиепископ Антоний (Храповицкий) или кто-то из близких ему по духу лиц, мнения информированных современников игнорировать все же не стоит.

Как бы то ни было, крайне правым было выгодно опорочить митрополита Антония, доказав императору его неблагонадежность любыми, даже самыми грязными способами. То, что владыка не стал вступать в полемику, хотя его убеждали выступить с протестом против письма Дубровина[602], было правильным решением, как показали дальнейшие события. Можно предположить, что именно спокойствие помогло ему пережить политическую бурю, не поддавшись сиюминутным эмоциям: император не стал требовать удаления митрополита Антония на покой, никак не проявляя своего отрицательного отношения к нему. Вскоре после скандала с письмом, 27 декабря 1906 г., Антоний служил в присутствии Николая II, а в январе 1907 г., как уже указывалось, вместе с митрополитами Московским и Киевским докладывал ему о работах Предсоборного Присутствия[603]. Вплоть до кончины в ноябре 1912 г., петербургский архиерей никуда перемещен не был.

На письмо А. И. Дубровина откликнулись и члены Предсоборного Присутствия, председателем которого столичный митрополит был в течение 1906 г. Среди них сразу же возникла мысль выразить сочувствие владыке. По подписке они купили икону и по окончании работ поднесли ее митрополиту Антонию, «при чем архиепископ Финляндский Сергий в трогательной речи выразил от лица Присутствия волнующие всех чувства негодования по адресу пасквилянта и самое горячее сочувствие к личности и высоким нравственным качествам своего председателя». Растроганный митрополит поблагодарил всех присутствовавших и заявил, что прощает своим врагам нанесенную ему обиду[604].