«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

[20/]31 июля. Заняты налитием водой и починками на корабле. Дали кораблю Boot Tops603, это было новостью для русских офицеров. Приказал подтянуть реи для того, чтобы управлять ими, но русские офицеры ставили их наоборот и не могли взять в толк, как это может сослужить службу кораблю, если приносит им временные беспокойства.

Фрегаты «Надежда» и «Африка» из‐за того, что по беспечности ночью не держались близко к Имбросу, были снесены к подветренной от нас стороне, «Африка» – почти к Лемносу. «Не Тронь Меня» шел тем же путем. Я понял, что нельзя было полагаться на их наблюдение, так как из‐за того, что их сносило, мы могли видеть, что входит и выходит из Дарданелл, лучше, чем все они. И хотя мы были на самой подветренной части острова, мы оставались в поле видимости замка на европейской стороне.

Среда [21 июля/]1 августа. Заняты налитием водой, дали людям возможность освежиться по очереди, сходя на берег в дневное время. «Не Тронь Меня» и двум фрегатам я разрешил быть с подветренной стороны этого залива, который для лучшего распознавания мы назвали заливом Св. Екатерины604.

Четверг [22 июля/]2 августа. Заняты тем же, чем и раньше. Увидели два паруса к подветренной стороне при Лемносе. Так как мы уже закончили наливаться водой и больные значительно окрепли, я приказал дать сигнал «Не Тронь Меня» и «Надежде» лечь на якорь. В полдень «Не Тронь Меня» лег на якорь.

Пятница [23 июля/]3 [августа]. В час пополудни снялись с якоря и отверповались подальше от берега, так как нашим кораблям в том весьма рискованном положении было лучше плыть, будучи открытыми на половину компаса и при юго-западных ветрах. В 8 часов вечера [фрегат] «Надежда» лег на якорь.

Суббота [24 июля/]4 [августа]. Греческая фелука бросила якорь у берега. Один из наших катеров отправился к ней и привез несколько джентльменов с этого судна, не задумываясь, откуда они могли прибыть, но я пресек их попытку подняться на корабль и попросил подойти под корму, сообщив, что я буду говорить с ними от люка кают-компании младших офицеров (gunroom port). Оказалось, что джентльмены были депутацией от английской, голландской и других факторий, отправленной из Смирны молить графа Орлова не атаковать Смирну, так как турки сказали, что, если русские не смогут взять город, они [европейцы] вместе с семьями и прочие [христиане] погибнут. После сожжения турецкого флота те моряки, что спаслись, числом три тысячи, пришли в Смирну в полном неистовстве и убивали каждого грека, встречавшегося на их пути. И после их прихода в Смирну все европейцы – мужчины, женщины и дети – должны были ради безопасности бежать на купеческие корабли, стоявшие в гавани, так как эти турки провозглашали, что намереваются убить каждого француза или любого похожего на англичанина, так как они приписывали все свои потери англичанам. Они были уверены, что эскадра английского адмирала состояла целиком из английских офицеров и матросов, иначе они бы никогда не испугались московитов. Я посоветовал джентльменам отправиться к графу, который, как я слышал, находился на Лемносе, и сказал, что у меня нет ни малейших сомнений, что граф сделает все, чтобы рассеять их страхи. Они сообщили нам, что турки потеряли около 9000 человек в ту страшную ночь, так как, не желая полагаться на греков, отправили их на берег, когда впервые были атакованы, а когда корабли загорелись, не было никого, чтобы спустить шлюпки. Это и было причиной потери стольких жизней.

Джентльмены оказали мне честь принять в шлюпку закуски (refreshments) и отплыли на Лемнос. Однако, опасаясь инфекции, я приказал всем нашим людям, что были на борту судна или в шлюпке, отправиться на берег и подождать, окуривая себя и свое платье, перед тем, как они вернутся на борт. Я позднее слышал, что граф принял депутацию с большим почтением605 и отпустил несколько пленников, чтобы услужить англичанам606, но не предпринял никаких мер, чтобы предотвратить инфекцию, хотя чума никогда не покидает Смирны, а из‐за зловония стольких тел поблизости следовало предпринять все возможные меры предосторожности.

Суббота [24 июля/]4 [августа]. В 11 утра возле нас встал на якорь [фрегат] «Африка».

Воскресенье [25 июля/]5 [августа]. 8 утра. «Саратову» и пинку «Св. Павел» дан сигнал сниматься с якоря вместе с нами; также дан сигнал всем лейтенантам [съезжаться для получения приказов].