«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Место, где мы бросили якорь, оказалось безопасным рейдом одиннадцати саженей глубины, с хорошим песком и вязким грунтом. Я хотел в этом убедиться, чтобы иметь возможность держать мою позицию всю зиму. Когда установятся западные ветры, мыс Баба будет на SbW½W, юго-западная точка Митилини – на SWSbS½S, южная точка Тенедоса окажется на WbN½N, замок Тенедоса – на N½W в двух милях, восточная точка – на NbE1/4E, замок на европейской стороне Геллеспонта – к NEbN так, чтобы мы были открыты только с юго-запада до NbN½N. Мы были удовлетворены тем, что рейд хорош, и ночью промерили глубину до острова и до материка.

В 6 утра снялись вместе с «Саратовом» и прошли близко от берега. Неприятель следовал за нами, и некоторые из ружейных пуль достигали нашего корабля на расстоянии, которое, казалось, было невозможным. Одна пуля пролетела мимо меня на расстоянии двух ярдов, когда я стоял на кормовой галерее, и упала за корму. После этого был отдан приказ палить с верхней палубы из пушки, заряженной только картечью, но выстрелы не достигали цели, покрывая только две трети расстояния до берега.

В 9 утра обогнули южную точку Тенедоса. Увидел «Не Тронь Меня» на наветренной стороне при Имбросе, но я нигде не мог рассмотреть «Африку». Мне показалось невозможным крейсировать между Имбросом, Тенедосом и входом в Геллеспонт, не рискуя быть снесенными к подветренной стороне Лемноса, поскольку, как только ветер становился слабым или встречным, мы вынуждены были бросать якорь в открытом море на 40, 50 и 60 саженях глубины.

Увидели странный парус на западе.

Вторник [24 августа/]4 [сентября]. В час пополудни лавировали на северо-восток вместе с фрегатом «Слава», который просил подкрепления хлебом. В 3 часа пополудни «Саратов» получил приказ начать погоню, так поступил и фрегат «Слава» после того, как я снабдил его 14-дневным запасом хлеба, 26 фунтами говядины и двумя фунтами свинины, так как у них не было никакой солонины и был израсходован весь живой скот, привезенный ими с собой с Лемноса. Они были единственным крейсирующим судном, которое граф послал*. [Приписано: всего-то] *с трехдневным запасом провизии*.

В 4 часа пополудни бросили якорь на глубине 20 саженей, холм Тенедоса лежал к E½S. В 9 вечера «Саратов», «Слава» и захваченная французская полакра из Марселя, направлявшаяся в Константинополь, встали на якорь около нас. Полакра была загружена преимущественно кусковым сахаром и сахарной пудрой, бутылями с сиропами, мылом и разными французскими безделушками. Так как я знал, что товары этого сорта будут приятны для осаждавших, а капитан сказал, что ему все равно, где это продать, я отправил его вместе с фрегатом «Слава», чье крейсерство заканчивалось, поскольку фрегату был дан приказ крейсировать пять дней. Я воспользовался этой возможностью, чтобы написать следующее письмо графу Алексею Орлову: