«Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона. Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Среда [25 августа/]5 [сентября 1770 г.]. Слабый ветер попеременно с безветрием. В 5 часов утра снялись с якоря, пытаясь подойти к Имбросу; в 7 часов были вынуждены встать на якорь на глубине 55 саженей, потеряли грунт и нас стало сносить до субботы 8 сентября, пока мы не встали на якорь в заливе Св. Екатерины. Поскольку вода у нас испортилась, послал отряд морских пехотинцев на наших шлюпках на берег, чтобы запастись свежей водой, но со строгим приказом ни на шаг не отходить от берега.

Воскресенье [29 августа/]9 [сентября]. В 6 часов утра дали сигнал «Не Тронь Меня» гнаться за судном, вышедшим из Дарданелл. В 9 утра [фрегат] «Африка» соединился с нами, прибыв с Лемноса, в то же время «Не Тронь Меня» с захваченным французским кораблем с балластом встали на якорь подле нас640. На их шлюпке подошел [французский] капитан и сказал, что они доставляли зерно в Константинополь и были задержаны турками два месяца назад; что он был нанят, чтобы привезти секретаря французского посольства, у которого есть для графа Орлова депеши величайшей важности, и что он должен вернуться с секретарем обратно; он сказал, что у него на борту размещаются несколько греков и армян, а также женщина, чей супруг находится в форте на Лемносе.

Я просил капитана передать мои приветствия секретарю, однако сказал, что я не могу и подумать отправить его к месту, находящемуся в осаде, но что я тотчас же отправлю [фрегат] «Африка» с депешами и что он вскорости вернется с ответом. Если он предпочтет освежиться на берегу Имброса, я предприму все, чтобы сделать его пребывание насколько возможно приятным для него.

Ответ, который я получил, гласил, что он удивлен тому, что я попробовал его остановить, и настаивал немедленно продолжить путь, так как помимо депеш он имеет что сообщить изустно графу Орлову, чего он не уполномочен сообщать никому иному. Не зная, действительно ли его дело величайшей важности, а я думал, что это может касаться перемирия; но в то же самое время мне были знакомы и французские уловки. Я передал ему, что не задержу его дольше, чем пока поднимет паруса фрегат, который, как он видел, только что встал на якорь. Тем временем этому фрегату должны были быть даны приказы сопроводить его безопасно к графу Орлову и не дать ни ему, ни кому-либо еще с его корабля высадиться на Лемносе до того, как граф Орлов с этим [т. е. посланием] ознакомится. Для этого я написал следующее письмо графу:

«Святослав», в заливе Св. Екатерины, 9 августа [ошибка; нужно: сентября] 1770 г.

Сэр,

Имею честь известить Ваше сиятельство, что этим утром [фрегат] «Африка» присоединился ко мне и привез мне Ваше послание [с просьбой] разобраться по поводу плохого поведения англичан на борту «Св. Павла», чем я весьма озабочен, так что, как только это судно присоединится к нам, я произведу строжайшее расследование этого дела641.

Французское судно из Дарданелл только что было приведено ко мне (это сделал «Не Тронь Меня»), у него на борту находится секретарь французского министра в Константинополе. Он говорит, что у него особое дело до Вашего сиятельства помимо его депеш, которые я предложил переслать; поэтому я счел верным отправить «Африку», опасаясь, чтобы там не случилось какого-то обмана, так как он очень настойчив в желании продолжать путь и ему не нравится, что я задерживаю его, что вначале я твердо и собирался сделать до того времени, пока не услышу [приказаний] от Вашего сиятельства. Но здесь нет опасности, так как у него будет сопровождение. Имею честь оставаться преданным и покорным слугой Вашего сиятельства

Д. Э.

К полудню это письмо было переведено, и на «Африке» подняли паруса.