Русские баптисты и духовная революция (1905–1929 гг.)

Однако еще важнее, чем содержание идеологии евангелической религии был ее организационный динамизм. В значительной степени большевики в середине 1920-х годов смотрели не столько на содержание баптистских учений, сколько на то, как верующие самоорганизуются, распространяя свою веру. Перемена религиозной политики шла параллельно с диверсификацией организационных средств формирования нового мышления. XIII Съезд РКП(б) 1924 г. закрепил смену тактики антирелигиозной политики. Если прежде большевики шли на открытую насильственную конфронтацию с Православной церковью, то теперь внимание сосредоточилось на построении антирелигиозного образования, нацеленного на искоренение всех форм религиозных верований и практик. Помимо активной кампании по публикации атеистической литературы, новые меры также включали в себя многочисленные лекции, организацию музеев, «безбожных» уголков на фабриках и в избах-читальнях, а в 1925 г. появилось массовое добровольное общество, Союз безбожников [Peris 1991: 712]. Теперь, когда целью партии было обратить верующего врага, антирелигиозный и религиозный лагерь стали равными конкурентами в пространстве, которое баптисты называли нивой миссии[187].

Параллельное общество?

К концу 1920-х годов основное внимание большевиков как в Москве, так и на местах было сосредоточено на тех возможностях, которые евангелические организации давали подросткам и молодым верующим. Для большевиков и евангеликов в равной степени привлечение на свою сторону молодого поколения было вопросом жизни и смерти. Советское правительство стремилось преобразовать мировоззрение молодежи, привив ей коммунистические ценности: трудолюбие, атеизм, трезвость и преданность государству трудящихся [Gooderham 1982; Halfin 1997:219; Tirado 1992: 97]. Евангелики, в свою очередь, разворачивали свою работу среди молодежи, поскольку им постоянно нужны были новые обращенные. Несомненно, что одной из целей евангелических молодежных групп было предоставить альтернативу советским молодежным организациям. Тем не менее, несмотря на постоянные предостережения со стороны активистов-безбожников об угрозе бапсомола, в организаторской деятельности евангеликов трудно увидеть какую-то общую, единую стратегию борьбы с большевизмом через подражание ему.

В первые годы советской власти баптисты и евангельские христиане создали особые молодежные объединения, чтобы лучше организовать активизм на местах. Вскоре эти организации в умах чиновников стали ассоциироваться с пацифизмом и с массовым отказом от участия в партийных и государственных объединениях, а также в советских развлекательных мероприятиях. Уже в мае 1921 г. ЧК арестовала 42 члена VI Всероссийского съезда евангельской христианской молодежи как дезертиров и контрреволюционеров [ОР РГБ, ф. 435, к. 65, д. 12, л. 1–4; Prokhanoff 1933, ch. 2]. Хотя Союз христианской молодежи, организация евангельских христиан, получил официальную регистрацию в петроградских органах власти в январе 1922 г., спустя три месяца те же власти закрыли его за возбуждение религиозного фанатизма среди молодого поколения граждан [ЦГА СПб. ф. 1001, оп. 7, д. 10, л. 6–7][188]. Более того, «молодежное отделение» Союза баптистов испытало серьезный удар в начале 1924 г., когда два деятеля, наиболее занятого в работе этого отделения, Михаил Тимошенко и Николай Левинданто были сосланы в Туркестан до июня 1925 г. Из ссылки Левинданто и Тимошенко послали письмо Союзу баптистов с просьбой распространить циркуляр, который они предназначили для всех общин, где есть молодежные объединения, предлагая, чтобы Союз баптистов назначил новых молодежных руководителей в их отсутствие. Поскольку они писали, что просят об этом в связи с многочисленными запросами относительно работы молодежного отделения, можно заключить, что молодежное крыло Союза было активной организацией на момент их ареста [ГМИР, колл. 1, оп. 8, д. 84, п. 2, л. 38][189].