Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

В числе общих начал, присущих всем славянам, Костомаров в первую очередь, «как коренное учреждение народное», называет «вече, народное собрание» (Костомаров, 1863 [1861]: 27). В данном случае Костомаров использует другой риторический арсенал и обращается к иной логике – логике «начала», т. е. подлинных свойств (что обусловливало, в частности, остроту споров о «начале Руси», «призвании варягов» и т. п., поскольку изначальное важно не только как обусловливающее последнее, но и как явление базовых свойств и качеств в их изначальной чистоте). Здесь можно видеть, как переопределяется «народность» – не только не отвергая, но и активно используя ключевое понятие официальной идеологии, Костомаров вкладывает в него совершенно иное содержание – теперь основной чертой народности оказывается «вече». Эта черта, как и целый ряд других (в частности, далее Костомаров говорит о «любви к свободе» как о «заветном чувстве всего своего [т. е. славянского. – А. Т.\ племени», которое «сохранялось долго у Русских Славян, несмотря на противодействующие обстоятельства» (Костомаров, 1863 [1861]: 28)), может быть утрачена в ходе исторической жизни, НО, поскольку речь идет о свойствах «племени», т. е. используется натурализирующая лексика, то утрата оказывается искажением подлинного, отклонением от природы. Вопреки приведенному выше социологизирующему суждению Костомарова, в его текстах как 1860-Х, так и последующих годов гораздо более отчетливо звучит язык натурализирующий, который не снимается приводимыми оговорками, обе логики сосуществуют не только в текстах, но и в концепции Костомарова.

Наиболее показательно в данном отношении обсуждение Новгорода и иных «северорусских народоправств» (т. е. Пскова и Вятки). С одной стороны, Костомаров вновь и вновь утверждает, что «вечевой уклад» – общий для всех русских земель и, следовательно, невозможно выводить вечевые порядки в Новгороде из особых свойств племени, напротив, по Новгороду можно судить о вечевых порядках в других русских землях, о которых в этом отношении нам известно гораздо менее, т. е. Новгород здесь выступает не как исключение, а, напротив, как типичный случай (Костомаров, 1868 [1863]: 55). Однако вместе с тем Костомаров подчеркивает:

«Новгород, – как и Южная Русь, – держался за федеративный строй даже тогда, когда противная буря уже сломила его недостроенное здание» (Костомаров, 1863 [1861]а: 244).

Объяснением этому становится предполагаемое Костомаровым родство славян ильменских с южно-русскими[60], причем и здесь возникает любопытная двойственность. С одной стороны, в практически синхронной с теми публикациями, где он развивает свои взгляды на «федерализм» в Древней Руси и историческое развитие русского народа, полемике с польскими публицистами Костомаров отстаивает принцип, согласно которому национальность определяется языком. Так, в том же 1861 г. он пишет в статье «Ответ на выходки газеты (краковской) „Czas“ и журнала „Revue Contemporaine“»: