Русские беседы: соперник «Большой русской нации»

«…начала, соединяющие Земли между собою, хотя и были достаточны для того, чтобы недопустить эти Земли распасться, и каждой начать жить совершенно независимо от других, но не настолько были сильны, чтобы заглушить всякое местное проявление и слить все части в одно целое. И природа, и обстоятельства исторические – все вело жизнь Русского народа к самобытности Земель, с тем чтобы между всеми Землями образовалась и поддерживалась всякая связь. Так Русь стремилась к федерации и федерация была формою, в которую она начала облекаться. Вся история Руси удельного уклада есть постепенное развитие федеративного начала, но вместе с тем и борьба его с началом единодержавия» (Костомаров, 1863 [1861]: 56).

Ключевым понятием для удельно-вечевого периода выступает «Земля» – понятие это проясняется Костомаровым в работе 1870 г. «Начало единодержавия в Древней Руси»: «Каждый из народцев [в момент «призвания варягов». – А. Т.] составлял уже до некоторой степени политическую единицу под названием „Земля“» (Костомаров, 1872 [1870]: 6), принадлежностью которой было вече. Так, касаясь разнообразных единиц, на которые делилась Древняя Русь («Земли», «княжения», «волости»), Костомаров утверждает:

«Все эти единицы поземельного деления переплетались между собою, то совпадая одна с другой в своем значении, то отделяясь одна от другой, смотря по обстоятельствам, так как в период до татар все подлежало случаю и стечению обстоятельств, но всегда оставалось прежнее понятие: где Земля, там должно быть вече – земское собрание, ни волость, ни княжение не условливали непременного бытия веча, хотя и часто случалось, что на вече сходились люди, составлявшие одну волость, одно княжение, понятие о вече, однако, принадлежало исключительно только понятию о Земле. Вече было выражением автономии последней, а не волости, не княжения» (Костомаров, 1872 [1870]: 23)[61].

Естественный ход истории, согласно Костомарову, вел к тому, что федеративные начала с течением времени привели к образованию уже вполне отчетливой федерации, однако татарское нашествие переменило ход истории, нарушив баланс центробежных и центростремительных сил, дав в конечном счете решительный перевес вторым[62].

К 1870 г. Костомаров пересмотрел ряд существеных положений своей теории – как мы уже говорили выше, принципиально взгляд его не изменился, но внесенные изменения весьма значимы с точки зрения истории общественной мысли. Вопреки распространенному мнению[63], отнюдь не публичная речь о Константине Аксакове, произнесенная Костомаровым в 1861 г., – точка наибольшего сближения историка со славянофильской доктриной (хотя и является моментом максимальной его личной близости к славянофилам[64]). Теперь Костомаров говорит о безгосударственности как качестве, присущем славянам, воспроизводя известный славянофильский тезис – правда, в качестве «едва ли не самой чистой славянской нации» называя Польшу: