Русские друзья Шанель. Любовь, страсть и ревность, изменившие моду и искусство XX века

– Алекс пишет мне каждую неделю. Да и Серж тоже, и Давид, мой старший брат. Они покорили Голливуд и Нью-Йорк, самые известные дамы в восторге от них! Я бы все отдала, чтобы быть с ними, но папа не хочет отпустить меня в Америку, боится. И билет стоит дорого, – вздыхала Руся. – А вы были в Америке когда-нибудь?

«Как жадно, но в то же время изящно она ест. И худая… может есть пирожные сколько хочет».

Мися наняла повара-японца. Потом через консьержку раздала большую часть своей одежды и теперь ждала возвращения Коко в Париж, чтобы купить новые платья. Она решила бороться за мужа.

* * *

Мися поехала в особняк на бульваре Сюше к Колетт, сама себе удивляясь, что за эти месяцы ни разу не поговорила, не встретилась с давней подругой. Муж писательницы, редактор газеты «Ла Матан» барон де Жувенель, недавно съехал из семейного дома к Марте Бибеску.

Когда-то Мися бывала здесь часто, газета «Ла Матан» принадлежала второму мужу Миси. Особняк, отметила она, очень изменился за последние месяцы – буйно разросся небольшой сад, собак и кошек прибавилось. Колетт любила всех животных и неподражаемо писала о них, а больше всего вокруг нее всегда было французских бульдогов, которых она признавала мудрыми личностями.

Страсти в жизни Колетт по накалу можно было сравнить с сюжетами ее книг. Как раз в конце весны вокруг семьи Жувенеля и Колетт вспыхнул неприличный скандал. «Странно, она выглядит вполне обычной женщиной под пятьдесят, нет, не моложе своих лет… конечно, как и я, но эта история любви невероятная. Глядя на такую даму на улице, ни за что не поверишь, что о ней могут говорить подобные вещи», – размышляла Мися, глядя на располневшую, но подвижную Колетт, в которой все было плотно, округло и жизнерадостно. Писательница любила хорошо поесть; ее преданная служанка, она же повариха, готовила превосходно.

Челка писательницы полукружьем закрывала лоб, густо накрашенные глаза подведены стрелками до самых висков, красивой формы губы напоминали полумесяц и были ярко-красными. Несколько лет своей невероятной биографии Колетт провела на сцене, была гимнасткой и участницей эротического шоу. Она привыкла краситься так, чтобы мимика лица была хорошо различима на расстоянии десятков метров.

– Можешь мне сказать, почему Жувенель распространяет о тебе мерзкие сплетни? – приступила к расспросам Мися, не притронувшись к угощению.

– Откуда мне знать, о чем именно ты говоришь, – Колетт усаживалась на диване по-турецки; она оставалась все еще очень гибкой. Мися увидела, что кожа на ногах у писательницы загорелая, чулок нет. Колетт недавно вернулась со своей виллы в Сан-Тропе, где каждый год проводила время с мая по сентябрь. Глядя на выгоревшие волоски на ногах Колетт, Мися ощутила чувство, похожее на брезгливость, и сама себе удивилась.

– Я про Бертрана де Жувенель, сына твоего мужа. Такие сплетни… У тебя что, действительно с ним что-то было? – Мися решила спросить прямо. – Не верю.

– Не «что-то было», Мися, а Бертран любит меня. Пока я позволяю ему любить. – Колетт была похожа на довольную жизнью, грациозную, но раскормленную кошку. – Иногда женщина не может запретить поклоняться себе, а иногда не хочет.

– Так это все правда? – Мися помотала головой, не в силах поверить в услышанное. Она подумала, что даже для нее, видевшей в жизни таких разных людей, наблюдавшей самые причудливые любовные истории, все это чересчур.

В 1919 году Колетт издала роман «Ангел мой». «Впервые я написала книгу, за которую мне не придется краснеть», – сообщила она Мисе зимой и прислала подруге экземпляр с дарственной надписью. В романе описывалась история зрелой женщины, которую полюбил сын ее лучшей подруги, и эта связь продолжалась семь лет. Действие происходило перед самой войной. Героиня, сделав над собой усилие, в конце концов с достоинством удалила от себя страстного и слишком молодого человека, чтобы потом однажды проявить слабость и… Что там дальше? Мися книгу не дочитала.

В жизни самой Колетт, но уже после выхода «Ангела», события развивались странно похожим образом, только обстоятельства были гораздо более скандальными. Писательница поразила юношеское воображение своего пасынка, которому исполнилось всего семнадцать. До этого возраста юноша никогда не встречался со второй женой своего отца, но однажды барон Жувенель-старший через суд добился, чтобы мать его сына Бертрана отпустила молодого человека на лето в родовое гнездо. Сам Жувенель-старший выдержал в замке дня три и умчался в Париж к любовнице. Колетт и Бертран Жувенель провели вместе все прошлое лето, отпрыск барона был очарован Колетт, а она помогла ему стать мужчиной. Теперь барон официально подал на развод – и Париж, как и десять лет назад, перед ее вторым замужеством, снова заговорил о Колетт с изумлением и даже с ужасом.

– И мальчик приходит сюда?

– Не каждый день, только когда я позову, – пояснила Колетт спокойно.

– Не страшно тебе? – изумилась Мися. – Прямо в вашем доме.