Русские фамилии

Семантический ряд древнерусских прозвищ фактически неограничен, а воображение их создателей неисчерпаемо. Иногда прозвища были настолько сложными и длинными — подчас состояли даже из двух слов, — что от них нельзя было образовать патроним, и, следовательно, они не могли образовывать фамилии. Так, например, в XV в. ярославского князя называли Свистуно́м Неблагослове́нным. Ниже приводятся некоторые древнерусские прозвища XV—XVII вв.:

Борода́тый Дура́к

Волкохи́щеной Соба́ка ‘Собака, похищенная волком’

Дро́зжая Ба́бка, возможно, ‘дрожащая бабка’

Дурна́я Овца́

Кот Мышело́в

Лубяна́я Са́бля

Мясна́я Голова́

Пе́сья Ста́рость

Слепы́е Зу́бы

Сухо́е Голени́ще

Сухи́е Калиты́

Ти́хое Ле́то

То́лстые Па́льцы

Необходимо также отметить некоторые прозвища с глаголами в повелительном наклонении. Они, как правило, пишутся в одно слово:

Пролейбра́га, Прожгибо́к, Трясиоло́ма, но: Умо́йся Гря́зью.

Но все же обычно от древнерусских прозвищ, простых или составных, личных или переносных, можно было образовать патронимы на ‑ов или ‑ин, которые позже становились фамилиями.

2. Фамилии, образованные от личных прозвищ

По своей природе прозвища принадлежат к разговорному словарю и разделяют морфологическую структуру всех его разделов. Однако в прозвищах используются несколько специфических суффиксов, которые в литературном языке встречаются крайне редко. Такое морфологическое отклонение объясняется тем фактом, что суффиксы прозвищ принадлежат к экспрессивно-эмоциональному морфологическому слою, который весьма бедно представлен в крайне рациональном литературном русском языке церковнославянского происхождения. Но для русских диалектов он обычен. Многие экспрессивные образования полностью исчезли из русского языка — литературного и диалектного — и то, что они сохранились в фамилиях, представляет большую ценность. Многие остались непонятными, и в этой категории русских фамилий количество этимологически неясных фамилий особенно велико.

Экспрессивные суффиксы появляются чаще, но не исключительно, в прозвищах, образованных от глагольных основ, особенно в тех, которые характеризуют поведение человека.

Помимо специфических суффиксов, прозвища могут обладать и другими своеобразными морфологическими особенностями, например, они отличаются определенными типами образования сложных слов.

Фамилии, образованные от морфологически маркированных прозвищ, имеют характерные конечные элементы, по которым их легко определить. Поскольку экспрессивные производные мужского рода часто оканчиваются на ‑а, доля фамилий на ‑ин в этой группе относительно высока.

Экспрессивные суффиксы легко взаимозаменяются, и иногда можно насчитать с полдюжины фамилий, производных от одного и того же корня с разными прозвищными суффиксами. Различия могут касаться не значения, а степени экспрессивности. Например, от корня жиг‑ образуются следующие фамилии:

Жигачёв

Жигалёв

Жига́йлов

Жига́лов

Жига́нов

Жигарёв

Жигуно́в

смысл исходного прозвища: ‘тот, кто жжет’.

Другие случаи не столь ясны. Так, по-видимому, все нижеследующие фамилии образованы от одного корня с добавлением разных прозвищных суффиксов:

Каля́бин

Каля́гин

Каля́кин

Каля́мин

Каля́вин

Каля́зин

Возможно, однако, что здесь перед нами не что иное, как фонетическое совпадение: фамилия Каля́бин может быть образована от коля́ба ‘клоун’; Каля́гин — или от Коля́га, уменьш. от Никола́й, или от каля́га, что в диалектах может означать или ‘калека’, или ‘вид брюквы’; Каля́кин — возможно, от каля́ка ‘болтун’; происхождение фамилии Каля́мин неизвестно; Каля́вин — возможно, от каля́ва, что, вероятно, является вариантом каля́га ‘брюква’; и наконец, Каля́зин может быть просто названием города, используемым в качестве фамилии. Итак, базовые имена в фамилиях второй группы, которые кажутся взаимосвязанными, могут на самом деле относиться к таким несопоставимым категориям, как крестильные имена, географические названия, личные прозвища, переносные прозвища, а также включать в себя то, что в настоящее время представляется непонятными образованиями.

Современное зачаточное состояние исследований русского диалектного словаря и особенно его словообразовательного аспекта, а также почти полное отсутствие работ по исторической ономастике означает, что большое число фамилий, производных от личных прозвищ, остается этимологически неопределенным или вообще необъяснимым. В данной главе такие фамилии, как правило, не рассматриваются, но не должно создаваться впечатления, что этимология всех русских фамилий столь же ясна, как тех, что рассмотрены ниже.