Русские народные сказители

Старый казак Илья Муромец
Поехал на добром коне
Мимо Чернигов-град.
Под Черниговом силушки черным-черно,
Черным-черно, как черна ворона.
Припустил он коня богатырского
На эту силушку великую,
Стал конем топтать и копьем колоть,
Потоптал и поколол силу в скором времени,
И подъехал он ко городу ко Чернигову.
Приходят мужики к нему черниговцы,
Отворяют ему ворота в Чернигов-град
И зовут его в Чернигов воеводою.
Говорит им Илья таковы слова:
"Ай же вы, мужики черниговцы!
Нейду я к вам в Чернигов воеводою.
А скажите-ка мне дорогу прямоезжую,
Прямоезжую дорогу в стольно Киев-град".
Говорили ему мужички черниговцы:
"Ай же, удаленький дородний добрый молодец,
Славный богатырь святорусский!
Прямоезжею дорожкою в Киев пятьсот верст,
Окольною дорожкою — цела тысяча.
Прямоезжая дороженька заколодела,
Заколодела дорожка, замуравела;
Серый зверь тут не прорыскивает,
Черный ворон не пролетывает.
Как у тоя у Грязи у Черныя,
У тоя у березы у покляпыя,
У славного креста у Леванидова,
У славенькой у речки у Смородинки,
Сидит Соловей-разбойник Одихмантьев сын,
Сидит Соловей во сыром дубу,
Свищет Соловей он по-соловьему,
Воскричит-то он, злодей, по-звериному:
Темны лесушки к земле преклоняются,
Все травы-муравы уклетают,
Лазуревы цветочки отсыхают,
Что есть людюшек, все мертвы лежат".
Илья Муромец спущал коня он богатырского,
Поехал по дорожке прямоезжия,
Брал он в руку плеточку шелковеньку,
Бил коня он по тучной бедры,
Вынуждал коня скакать во всю силушку великую.
Пошел его добрый конь богатырский
С горы на гору перескакивать,
С холмы на холму перемахивать,
Мелки реченьки, озерка между ног спущать.
Подбегает он ко Грязи той ко Черныя,
Ко славныя березы ко покляпыя,
Ко тому кресту ко Леванидову,
Ко славненькой речке ко Смородинке.
Как засвищет Соловей-разбойник Одихмантьев сын,
Засвистал-то Соловей по-соловьему,
Воскричал злодей разбойник по-звериному:
Темны лесушки к земле поклонилися,
Что есть людюшек, мертвы лежат,
Ильи Муромца добрый конь потыкается.
Он бил коня по тучной бедры,
Бил коня, сам выговаривал:
"Ай же ты, волчья сыть, травяной мешок!
Ты идти не хошь, али нести не можь?
Не слыхал ты, видно, посвисту соловьего,
И не слыхал ты покрику звериного,
И не видал, видно, ударов богатырских,
Что ты, собака, на корзне потыкаешься!"
Становил коня он богатырского,
Свой тугий лук разрывчатый отстегивал
От правого от стремечка булатного,
Накладывал-то стрелочку каленую,
И натягивал тетивочку шелковеньку,
Спущал-то он в Соловья во разбойника,
Вышиб ему правое око со косицею,
Пал-то Соловей на сыру землю.
Старый казак Илья Муромец
Пристягнул его ко правому ко стремени.
Ко правому ко стремечку булатному.
Он поехал по раздольицу чисту полю,
Ко этому ко гнездышку к соловьему.
И со этого со гнездышка соловьего
Усмотрела его болына дочь Невеюшка,
Говорит Невея таково слово:
"Едет наш батюшка раздольицем чистым полем,
И сидит он на добром коне богатырскоем,
И везет он мужичища деревенщину,
Ко стремени булатному прикована".
Посмотрела его друга дочь Ненилушка,
Говорит Ненила таковы слова:
"Едет наш батюшка раздольицем чистым полем,
И сидит он на добром коне богатырскоем,
И везет он мужичища деревенщину,
Ко стремени булатному прикована".
Посмотрела Пелька, его третья дочь,
Говорила Пелька таковы слова:
"Едет мужичище деревенщина
Раздольицем чистым полем,
И везет-то государя батюшку
К стремени булатному прикована:
Ему выбито право око со косицею.
Ай же, мужевья наши любимые!
Хватайте-тко рогатины звериныя,
Бежите-ка в раздольице чисто поле,
Побейте мужичища деревенщину!"
Эти зятевья соловьиные
Похватали рогатины звериныя.
Выбегали во раздольице чисто поле,
Они хочут бить мужичища деревенщину.
Воскричал Соловей им во всю голову:
"Ай же, зятевья мои любимые!
Побросайте-тко рогатины звериныя,
Вы ведите-тко бога́тыря святорусского
Во мое во гнездышко соловьее,
Кормите ествушкой сахарною,
Пойте его питьицем медвяныим,
Дарите ему дары драгоценные".
Не поехал в гнездышко соловьее,
А поехал он ко городу ко Киеву,
Ко ласкову ко князю ко Владимиру.
Приехал он ко князю на широкий двор,
Становил он коня посеред двора,
Шел он в палатку белокаменну.
А Владимир князь вышел со божьей церквы,
От той от обеденки христовския.
Садился он за столики дубовые,
За тыя за скамеечки окольныя,
Ести ествушек сахарниих,
Пити питьицев медвяныих.
Илья Муромец сшел в палатку белокаменну;
Он крест кладет по-писаному,
Поклон-то ведет по-ученому,
На все на три, на четыре на сторонки поклоняется,
Самому-то князю Владимиру в особину,
И всем его князьям подколенныим.
Стал Владимир князь выспрашивать:
"Ты откулешный, дородний добрый молодец,
Тебя как, молодца, именем назвать,
Звеличать удалого по отечеству?"
Говорил ему Илья таковы слова:
"Есть я из города из Муромля,
Со славного с села Карачарова,
Именем меня Ильей зовут,
Илья Муромец сын Иванович".
Стал Владимир повыспрашивать:
"А давно ли ты повыехал из Муромля,
Ты которою дорожкой ехал в стольно Киев-град?"
Говорил ему Илья таковы слова:
"Стоял-то я заутрену во Муромле,
Поспевал-то к обеденьке в стольно Киев-град.
Дело мое дороженькой замешкалось:
Ехал я дорожкой прямоезжею,
Прямоезжею мимо славен Чернигов-град,
Мимо славную реченьку Смородинку".
Говорил Владимир таковы слова:
"Во глазах, мужик, ты посмехаешься,
Во глазах, мужик, ты подлыгаешься:
Под городом Черниговом стоит силушка неверная,
У речки у Смородинки Соловей-разбойник
Одихмантьев сын.
Свищет-то Соловей по-соловьему,
Кричит злодей разбойник по-звериному".
Говорил Илья таковы слова:
"Владимир, князь стольно-киевский!
Соловей-разбойник на твоем дворе,
И прикован он ко правому ко стремечку к булатному".
Тут Владимир-князь стольно-киевский,
Скорешенько ставал он на резвы ноги,
Кунью шубоньку накинул на одно плечо,
Шапочку соболью на одно ушко,
Скорешенько бежал он на широкий двор,
Подходит он к Соловью к разбойнику,
Говорил он Соловью таковы слова:
"Засвищи-ка, Соловей, по-соловьему,
Воскричи-тко ты, злодей, по-звериному!"
Говорил Соловей князю Владимиру:
"Владимир, князь стольно-киевский!
Я сегодня не у вас ведь обедаю,
Не вас я хочу и слушати,
А обедаю у старого казака Ильи Муромца,
И его хочу я слушати".
Говорил Владимир Илье Муромцу:
"Ай же, старый казак Илья Муромец!
Прикажи-тко засвистать по-соловьему,
Прикажи-тко воскричать по-звериному!"
Говорит Илья Соловью разбойнику:
"Засвищи-тко ты, Соловей, по-соловьему,
Воскричи-ка, Соловей, по-звериному!"
Говорил Соловей Илье Муромцу:
"Ай же ты, старый казак Илья Муромец!
Мои раночки кровавы запечатались,
И не ходят уста мои сахарныя:
Не могу я засвистать по-соловьему,
И не могу я воскричать по-звериному".
Говорил Илья князю Владимиру:
"Владимир, князь стольно-киевский!
Наливай-ка ты чару зелена вина,
Не малую стопу — полтора ведра,
И разводи-тко медами стоялыми,
Подноси-тко ты к Соловью ко разбойнику:
Тут уста его сахарныя расходятся,
И он засвищет нам по-соловьему,
Воскричит он нам по-звериному".
Владимир-князь стольно-киевский
Скорешенько шел в палату белокаменну,
Наливает-то он чару зелена вина,
И не малую стопу — полтора ведра,
Разводил-то медами стоялыми,
Подносил-то к Соловью ко разбойнику.
Соловей-разбойник Одихмантьев сын,
Принимал он эту чару одной рукой,
Испивал эту чару за единый дух".
Говорил ему Илья Муромец —
"Засвищи-тко ты, Соловей, столько вполсвиста соловьего,
Закричи-тко столько в полкрика звериного".
Как засвистал Соловей по-соловьему,
Закричал злодей он по-звериному:
От этого от посвиста соловьего,
От этого от покрика звериного
Очень велик шум пошел.
Темные леса к земле поклонилися.
На теремах маковки покривились,
Околенки хрустальныя порассыпались,
Что есть людюшек, все мертвы лежат,
А Владимир-князь стольно-киевский
Стоит — куньей шубонькой укрывается.
Илье Муромцу это дело не слюбилося.
Садился-то Илья на добра коня,
Ехал Илья в раздольице чисто поле,
Срубил Соловью буйну голову,
Рубил ему головку, выговаривал:
"Полно-тко тебе слезить отцев-матерей,
Полно-тко вдовить жен молодыих,
Полно спущать сиротать малых детушек!"
Тут Соловью и славу поют.