Русские народные сказители

Мне пойти было, кручинной головушке,
Мне по су́хому, горю́шице, по де́ревцу,
По высокому, победной, мне по терему,
Мне ко милоей надежноей сдержавушке.
Ведь дивуют мне-ка добры столько людушки
И вси приближни спорядовые суседушки:
И что я о́тдали стою, бедна, чужаюся,
И все своей да я надежноей головушки,
И я со малыми детьми да забавляюся,
И видно, в божией-то я церкви не стояла,
И на главы́ златых венцов я не держала,
И, знать, господнего креста не целовала;
И, знать, головушка моя да бескручинная,
И утробушка моя да беспечальная.
И кабы знали многи добрые бы людушки,
Как что диется в моем да ретливом сердце.
И я не люлечку, горюшица, качаю, —
Я горючими слезами обливаюся;
И я не с малыим младенцем утешаюся,
И я великоей кручиной убиваюся.
Как сегодняшним господним божиим де́нечком,
И у меня, да победной у головушки,
Потерялся белой свет да со ясных очей,
Ум тот, разум во головушке мешается.
И порастроньтесь-ко, народ да люди добрые,
И вы приближны спорядовые суседушки!
И мне пройти, бедной, кручинноей головушке,
И мне ко милоей надежноей сдержавушке
И не со златом ведь иду да я не с се́ребром,
И не со скатным перебранным иду жемчугом;
Я иду, бедна, с злодийноей обидушкой,
И я с несносноей злодийноей тоскичушкой.
Я несу-веду сердечных малых детушек,
Я к своей милой надежноей сдержавушке:
"И ты возьми, бедной, на белые на рученьки,
И ты сердечныих рожоных малых детушек,
И приложи да ко ретливому сердечушку,
И ты к печальному ко блёклому ко личушку,
И припосле́ди ноньку ты до поры-времечки".
И как что сдиется, надежная головушка,
И на кого, сирот бессчастных, пооставишь нас?
И хто возро́стит-то бессчастных наших детушек?
И хто ведь при́зрит-то сирот да бесприютных?
И горевать будет победной мне гЪловушке,
И сиротать будет бессчастным нашим детушкам,
И коковать будет победной мне кокошице,
И во обиде жить бессчастным ди́тям малыим.
И без тебя, да без надежноей головушки,
И без великого родительска желаньица,
Хоть пово́зрастут сердечны мои детушки,
И по фатерушке бедны́ станут похаживать,
И на меня, бедну горюшицу, поглядывать.
И ты послушай, свет надежная головушка!
Хоть останутся там братьица родимые,
И не надия мне, победноей головушке,
И не приберёгушка сердечным нашим детушкам.
И хоть желанны живут дядюшки — не батюшки,
И хоть спацливые ведь дяденьки — не матушки.
И будут детушки сиротны — самовольные,
И все солдатские они да безунёмные.
И все я думала, печальная головушка:
И как до этого учётна до́лга годышка,
И я жила, бедна горюша, радовалася,
И что во доброй во крестьянской живу жирушке
И за разумноей надежноей головушкой.
И не начаялась я, горюша, не нйдиялась,
И над собой да я великоей незгодушки,
И я разлукушки с надежноей сдержавушкой
И расставаньица со малыми сердечными со детушкам.
И мои думушки теперечко бессчастные,
И горьки мысли столько женски неталанные.
Не по думушкам моим да дело ставится,
И не по розмыслам моим да все сбывается.
И пошли годышки теперь да все бедовые,
И времена пошли теперь да потрусливые,
И как часты́ пошли наборы государевы,
И запасно́й да этой силой забираются,
И все по выбору бурлаков выбирают ";
И во злодийну эту службу государеву.
И матерей да с сыновьями разлучают,
И молодым женам с мужьями расставатися.
И как что диется над милоей, надежноей сдержавушкой,
И у меня, да у печальной у головушки,
И не порой да моя молодость прокатится,
И во горя́х скоро головушка состарится —
Да как ро́стячи сиротных малых детушек,
Во сиротскоей бессчастноей во жирушке,
И во великой во злодийной во обидушке.
И вы послушайте, суседи спорядовые,
И не дивуйте мне, печальноей головушке,
И что частешенько к надёже не подхаживаю,
И я у правого плеча да не усиживаю.
И говорит да мне надёжная головушка,
И без народу говорит да людей добрыих,
И уговариват победну потихошеньку,
И уласкат меня, горюшу, полегошеньку:
"И не тоскуй, бедна́ жена, семья любимая,
И не пролей, бедна горюша, горючи́ слезы́;
И как расплачешься, победна, разгорюешься,
И как бедно́ мое сердечко растоскуется.
И не придай же ты назолушки к молодецкому сердечушку,
И к моей зяблоей бессчастноей утробушке.
И кабы знала ты, бессчастна молода́ жена,
И как долит да все несносная обидушка
И как меня да ведь бессчастна до́бра мо́лодца;
И столько гля́дячи на бессчастных моих детушек,
И смотрячи́ да на бессчастны твои слезушки,
И у меня, да у бессчастна до́бра мо́лодца,
И уныват да все ретливое сердечушко,
И перетрескала победная утробушка;
И тебя жаль бедной, бессчастной молодой жены,
И мне сиротныих бессчастных своих детушек".
И говорит еще надежна мне головушка,
И ублаждат меня, любимую семеюшку:
"И буде господи владыко не помилует
И от злодийной да от службы государевой,
И, может, даст господь талану да мне участи,
И мне-ка жить-служить во службе государевой,
И я возьму тебя, жену, семью любимую,
И со сердечными возьму да я со детушкам,
И век мы по́йдем-то, горюша, коротать с тобой;
И будем вми́стях мы, победные, таскатися,
И воспитать да мы сердечных станем детушек".
И еще слушайте, народ да люди добрые!
И как со милой со надежной со головушкой
И мы не сном да темну ночку коротаемся,
И мы горючими слезами обливаемся
И столько думаем, победны, думу крепкую:
И тут он во́зьмет-то сердечных своих детушек,
И с горя на́ свои бессчастны белы рученьки,
И прилагает он ко блекому ко личушку,
И прижимает ко ретливому сердечушку.
И малы детушки всю ночь не успокоятся,
И на белых руках они не спотешаются,
И у младенчиков утроба разжигается,
И ретливо́ сердце ведь кровью обливается,
Что родитель в путь-дорожку отправляется,
И во злодийну эту службу снаряжается.