Русские народные сказки Сибири о богатырях

Вот он заходит, видит, такой богатырь спит: по локоть руки в золоте, по колен ноги в серебре, во лбу красное солнце, в затылке светел месяц, по косицам частые звезды, кудри жемчужные. Зрел бы, смотрел, очей не сводил, и на плечах надпись написана: «Ополон-царевич». Царь стал его будить. Когда разбудил, тогда пал перед ним на колени:

— Прости меня, Ополон-царевич.

Он ему ответил, что «неча прощаться, ты меня не знал, кто я такой».

Тогда царь его берет, ведет домой. Приводит его домой, тем зятевьям говорит:

— Можете освободить стол, потому что не вы воевали, а вот он воевал.

Ополону-царевичу говорит:

— Если, Ополон-царевич, будешь жениться, я тебя обвенчаю с Александрой-царевной. И даю тебе полбытья и полцарского дворца.

— Не буду я, — говорит, — жениться. Есть у меня дома мать старая, без материнского благословения не хочу жениться.

Много ли, мало ли прошло, вот его дядья поехали домой. Он не стал от них отставать, Александра-царевна не стала от него отставать, поехала с ним.

И вот они ехали синим морем, и она была в положении, уже и родила в корабле девочку. А по берегу волшебники ходили и узнали, что на корабле есть сырая женщина, взяли ее, умертвили. Она умерла и Ополон-царевич сделал гроб: половину гроба Александра-царевна заняла, половину — насыпал злата, серебра, скатного жемчугу. Взял, подвез ее на остров, взял этот гроб, поставил, на гробу надпись написал: «Кто этот гроб найдет, чтобы эту Александру-царевну схоронили тут и на этом месте построили монастырь и службу служили, Александру-царевну поминали».

А сам поехал с этой девочкой, доехали до деревни, нашел старую старуху, отдал эту девочку, чтобы она до 12 лет воспитывала. Дал ей чем воспитывать. Через 12 лет он приедет, эту девочку заберет. И эта девочка тоже, как отец, роду царского, богатырского была, очень красавица большая. Она росла но по годам, а по часам, как пшеничное тесто на опаре кисла.

И пойдет она с подружками в церковь, приходит из церкви и говорит:

— Мама, почему же над, девочками ничего не говорят, не плачут, не жалеют, а надо мной все плачут, жалеют.

Старуха эта все говорила:

— Не знаю, не знаю.

Потом не вытерпела и сказала:

— Я тебе не мать; у тебя мать была Александра-царевна, а отец у тебя был такой красивый, Ополон-царевич: по локоть руки в золоте, по колен ноги в серебре, во лбу красное солнце, в затылке светел месяц, по косицам частые звезды, кудри жемчужные.

Вот эта девочка вздумала об их тосковать, стала худеть. Стала очень уж плоха. А 12 лет доходит, скоро Ополон-царевич приедет за ей. Бабушка стала бояться. Взяла ее сонную, отдала водовозам: «Увезите, — говорит, на сине море, утопите». Они увезли, утонить ее им было жалко, они взяли отдали ее рыболовам. А рыболовы взяли увезли да продали ее людоеду.

Людоед увидел, что роду царского, дал ей мамок, нянек, она стала в саду гулять. Стала эта девочка поправляться. Поправилась. Этот людоед приходит, говорит, что «надо тебя съисть теперь». Она и говорит:

— А что же, дядюшка, пошто меня исть?

— А ты, — говорит, — мне отдана на съедание.

И вот она и говорит:

— А ты меня, дядюшка, не ешь, уведи на сине море, опусти на сине море умыться.

— Если приведешь за себя человека, то сходи, умойся, оставлю.

Ну и вот она пришла на сине море, увидала — корабль плывет, она замахала ширинкой. Корабельщик увидал, повернул парус и сбросился, вышел. И она ведет этого корабельщика, ничо в слезах не заметила. А это был ее отец Ополон-царевич. А он ведет и думает умом: «Ох, какая девочка хорошая, как бы ее замуж взять за себя».

Oнa привела его, посадила в комнату на стул, сама ваворотилась и ушла в сад. Он посидел, никого нету. Он спрашивает у дворника:

— Куда же эта умница, котора привела меня, куда же сна девалась?

А он говорит, что она ушла в сад. И Онполоп-царевич пришел к ней в сад, она сидит, напричитыват в саду под яблоней, его не видит в слезах. Он стоял, слушал, она выпричитывала, какого отца, какой матери, как в церковь ходила, как ее жалели, как она тосковала, как похудела, как бабушка боялась, что ее Ополон-царевич казнит за нее, отдала водовозам, и водовозы отдали рыболовам, рыболовы — людоеду, а людоед хотел ее съисть. Он отпустил на сине море умыться, говорит: «Приведешь за себя человека».

Ополон-царевич все выслушал и узнал, что она дочь его. И взял ее за руку и повел к людоеду. Приводит к людоеду и говорит:

— Что же ты над этой девочкой какую власть имеешь?

— Как же, — говорит, — власть не имею, когда она мне на съедение дана.

— Тебе на съедение дана? Она моя дочь.

Людоед хотел взяться за девочку — исть, а в то время Ополон-царевич ему голову срубил. И пошли они с этой девочкой на корабль.

Пришли на корабль, он и говорит:

— Теперь поедем, попровсдываем твою мать Александру-царевну. Схоронена она или не схоронена — все наверху гроб стоит.

И едут. Говорят:

— Благостят. Наверно, схоронена. Ишь, служба идет, поминают ее.

И приехали, подворотили корабль, слезли и пришли в монастырь. И только бы в двери входить — у их отошла обедня — Александра-царевна встречу. И вот как она увидит:

— Ах, Ополон-царевич!