Русские сказки, богатырские, народные

Все взглянули вверх и увидели спускающуюся на облаке к ним женщину в белом одеянии с зодиаком через плечо, держащую в одной руке клетку с тремя белыми птицами, а в другой – горшок, в котором росла цветущая роза.

Явление это произвело приятное движение во всем собрании. Гипомен бросился к ней с распростертыми объятиями и кричал:

– Любезная тетушка!

Зелиан также бежал к ней, не в силах произнести ни одного слова, и только показывал ей свою руку. Ярослав и Доброчест восклицали:

– Вот она, вот та женщина в белом, о ней мы рассказывали!

Баламир и Доброслав оказали ей почтение как волшебнице, а старик упал перед нею на колени.

Птицы, сидевшие в клетке, затрепетали крылышками и стали кричать, а роза наклонила все свои цветы к Доброславу.

– Почтенный хозяин, – сказала Зимония, сойдя с облака к Доброславу. – Я, вознамерившись посетить вас в этот радостный меня день, не нашла для вас лучшего подарка, как эту розу, она сбережена мною с особой заботой. Я хочу, чтобы вы своими руками сорвали с нее все цветы и прикололи их к вашей шляпе.

Доброслав принял от нее горшок с особым почтением и поблагодарил её за посещение, получив при этом надежду, что такое снисхождение от волшебницы позволит ему употребить к ней просьбу об утрате, которая повергла в страдание его сердце.

– Ах, Любостана! – воскликнул он, вдыхая аромат цветка. – Ты была еще прекраснее.

Зимония улыбнулась, взглянув на него, и хотела ему что-то сказать, но положение старика, стоящего еще на коленях, вынудило ее обратиться к нему и избавить его от такого труда.

– Государь мой! – говорила она, посмотрев ему в лицо, как бы желая узнать, не знакомо ли ей оно. – Я не привыкла ни от кого требовать излишних почестей, и вы, как человек мне незнакомый, обяжете меня, если оставите обряды, к коим, может быть, принуждает вас обычай страны вашей. Я нахожусь среди моих друзей, к собранию коих принадлежите и вы, так что позвольте и мне искать вашей приязни.

– О, сколь бы счастлив я был, если б мог приобрести её после… – Он не докончил и встал.

– Что же вы медлите оказать мне удовольствие? – сказала Зимония Доброславу. – Я очень желаю видеть шляпу вашу, украшенную розами.

– Ах, я с великой радостью, – подхватил Доброслав, – когда вам то будет угодно. Но эта замасленная рыбачья шляпа, должен признаться, не лучшее место для столь прекрасных цветов.

Он сорвал цветок и изумился, увидя, что и тот и оставшийся в горшке куст у него на глазах исчезли. Но он едва не лишился чувств, когда в то же мгновение очутился в объятиях своей возлюбленной супруги.

– Ах, Доброслав!

– Ах, Любостана! – воскликнули они оба, прижав друг друга к груди своей, и слезы радости полились из их глаз.

Гипомен и Рогнеда, ибо она была той женщиной, которую Баламир видел происшедшую из пепла, при сожжении старика с мертвою головой, также бросились к ним и присоединили свои объятия к Доброславу; все они не могли говорить от восхищения и произносили только восклицания.

Превращение розы в Любостану повергло Баламира и прочих в удивление: глаза их были устремлены на соединившуюся чету до тех пор, пока Зимония не нарушила безмолвие.

– Доброчест и Ярослав, – сказала она, обратясь к ним, – вы в совершенной целости сохранили мое завещание, и теперь мне должно сдержать моё обещание вам. Я чувствую, что вы теперь ожидаете увидеть супруг ваших; но не согласитесь ли вы потерпеть еще на несколько разлуку с ними, чтоб узнать ваших родителей?

Слова эти приковали внимание всех присутствующих. Доброчест и Ярослав упали пред нею на колени.

– Ах, могущая волшебница! – вскричали они. – Мы заслужили разлуку с нашими супругами из-за наших проступков. Но мы совершенно невиновны в том, что не знаем наших родителей. Ах, если так должно, отсрочьте еще разлуку с нашими жёнами и возвратите нам родителей.

– Прекрасно, – отвечала Зимония, – ты, Зелиан, присоединись к меньшим твоим братьям, и тогда… все вы… Доброслав и Любостана, познайте детей ваших, которых я похитила у вас еще в пеленках, по причине, которую вскоре вам открою.

Невозможно описать пером моим, что произвело познание это в Доброславе, его супруге и их. детях Следует быть свидетелем того или находиться в подобных обстоятельствах, чтоб иметь понятие о восхищении этого обрадованного семейства. Дети бросились к своим родителям, сжимали их колени; отец и мать обнимали их, прижимали к своему сердцу, произносили смятенные восклицания, целовали их; слезы их смешались, и все посторонние проливали их от удовольствия, ибо в таком происшествии торжество природы возбуждает свои чувства в душах всех присутствующих.

– О день совершенной моей радости! – воскликнул Доброслав. – О Зимония, благодетельница моя, дар твой превзошел все мои ожидания! Я надеялся увидеть мою возлюбленную Любостану, но никогда не ожидал услышать сладчайшее название отца от детей моих.

Любостана, со своей стороны, целовала руки своей тетки и наговорила много слов, содержащих более признания, нежели правильности; сердце обрадованной матери управляло языком ее.