Русские суеверия

Кроме заговоров, от полуночников и полуночниц оберегали магические действия, предметы. «От бессонницы клали в люльку ребенка краюшку хлеба, цветок чертополоха, косточку из головы поросенка или рыбы, которую в просторечии называют „сон“; эта косточка имеет фигуру старинной серебряной копейки. Клали еще в люльку девочке пряслицу, а мальчику лук и стрелу» 〈Авдеева, 1842〉. Последний обычай был, по-видимому, общераспространенным. Жители Забайкалья, предназначая полуночным духам лук и стрелу (прялку и веретено), приговаривали: «Стану я благословясь, пойду перекрестясь – из двери в двери, из ворот в ворота. Три зари: ты, заря Мария, ты, заря Марина, ты, заря Маримьяна. По этим зарям не хаживати, моего раба Божьего [имя] не буживати. Не тобою оно положено, не тобою оно разбудится. Хотя прийдешь – вот тебе лук и стрела (прялка и веретено) и забавляйся с ними».

Были и другие способы изгнать (отвлечь) тревожащих ребенка существ. «При полуношнице приносят ребенка в нежилое помещение, стучат его пятками о стену и говорят при этом: „Во имя Отца и Сына и Святого Духа, полуношница, полуношница, не декуйся над младенцем, а декуйся над пустой хороминой, аминь“» (волог.). Костромичи обращали просьбу об излечении к порогу дома и сору: «Сор-пересор, исцели его (имя младенца) болезнь»; «Кутинька-кутя (порог. – М. В.), приди к моему сыну, прогони его болезнь, болезнь лютую, неисцельную».

«Полуношника отгоняют в бане. Мать ребенка остается в предбаннике, а знахарка с ребенком входит в самую баню и начинает парить его, приговаривая: „Парю, парю“. – „Кого ты паришь?“ – спрашивает из-за двери мать. „Полуношника“, – отвечает бабка. „Парь его горазже, чтобы прочь отошел да век не пришел“» (волог.).

Иногда полуночник ассоциируется с покойным, который «ходит» (арханг.); полуночник – «тень мужика-отцеубийцы, оглашающая воплями окрестности сгоревшей избушки. 〈…〉 Если кто-нибудь из мирян захочет успокоить несчастную тень сына, тогда он ставит над могилою старика крест, и тень реже посещает место убийства» (арханг.) 〈Харитонов, 1848〉.

ПОМАНИ́ХА – привидение.

«Манить» означает «чудиться, казаться, уводить за собой». «Манящие» существа могут появляться практически всюду, особенно после захода солнца, в полночь (см. МАН). По поверьям Печорского края, поманиха – привидение в доме, напоминающее домового.

ПОМО́ЩНИКИ (РАБО́ТНИКИ, СОТРУ́ДНИКИ, СОЛДА́ТИКИ) – помогающая ведьме или колдуну нечистая сила.

В поверьях разных районов России помощников колдунов и ведьм именуют по-разному: грешками, шишками, шутиками, солдатиками, кузутиками. Чаще всего под «помощниками» подразумеваются черти, бесы, мелкие нечистые духи. Их у занимающегося колдовством человека может быть от одного-двух до бессчетного множества: «Он [колдун] шишков знал. Попросили, чтобы он показал. Только не испугайтесь. У всех синие короткие штанки, красные рубашечки, стоят шеренгой, как маленькие человечки, пятьдесят, семьдесят сантиметов. Они как будто скачут, а не ходят. А как приказал, появятся, шум да ветер. Я их в лес пошлю, они ходят, хвою считают. А как надо, я их позову, так вихрь идет» (печор.).

«Я на веку человек у трех видел эдаких, – повествует житель Белозерского уезда Вологодской губернии. – Право, страшно: маленькие, востроглазые такие, с кошку-то будут, на двух ногах ходят» (на вопрос: какое лицо у чертей – собачье? человечье? есть ли рога? копыта? – рассказчик не дал определенного ответа). «Лицо – Бог его знает… Ни на какое не похоже лицо».

Нечистые-помощники содействуют повелевающим ими людям. Помогая охотникам, они держат на прицеле животных (олон., урал.). Шишиги (черти) – «нарядные, в синих чапанах, в красных подпоясках» – ловятся в виде осетриков на «началенную» колдуном снасть, а затем убегают от покупателей (урал.). Черти из подполья подсказывают гадателю ответы (новг.). Они развлекают подвыпившего колдуна и его спутников: «А пошли мы тут в другую деревню. 〈…〉 А он же сам (колдун) и говорит: „Смотрите-тко, ребята, как поросяток-то бежит!“ А мы знаем, что он уже это сделал. На лугу мы видели маленьких свинок множество, как черных кочек: востроухие все, все пищат, ничево… ушки дак как у зайчика, – в одно место сложены. Все опеть скоро куда-то девались. 〈…〉 Нашей барыне Парасковье Николаевне он давал их [чертей]: „Возьми, говорит, парочку – самчика и самочку. Тебе, говорит, с парой веселее будет – больше работать будут“. – „Нет, говорит, мне одново дай“. Одново он не дает. Одново возьмешь – так один и будет, приплоду не будет» (Новг., Белоз.).