Русские травести в истории, культуре и повседневности

Кафтанчик – это сама Вера. Он не мальчишеский и не девичий, он бесполый, как Гедройц. И он белый. Цвет важен. Белый – символ андрогинных ангелов. Белый кафтанчик похож на форму – блестки, фалды, пуговки. Он метафора будущего призвания Гедройц, аллегория хирургического халата, универсального и бесполого, который Вера Игнатьевна будет носить много дольше своей курточки – целых тридцать лет. Кафтанчик сгорел в самом конце повести вместе с деревянным усадебным домом. Так Гедройц распрощалась с детством. Ей было семь лет.

Вторая повесть – «Лях», так друзья называли ее отца, князя Игнатия Игнатьевича, коренного литовца. Это рассказ о юности Гедройц, о крепнущей связи с миром предков и сказочной шляхетской Литвой. А еще о том, как год за годом, смерть за смертью Вера определяла свое призвание: на заводах соседа Мальцова умирали рабочие – не было хорошего доктора, в страшных муках кончались крестьяне, покусанные взбесившимися волками, – не было лекарств, мать Веры едва выжила во время тяжелых родов, ее спас случайно оказавшийся по соседству хирург Кузнецов. Умерли дед Никиш, Акулина, Кирюшка, любимые слуги, няньки, близкие люди. Нелепо погиб брат Сергей – мать случайно влила ему, выздоравливающему, целый флакон нашатырного спирта. Болезни, мучения, смерти, чаще всего случайные, преждевременные, глупые, следуют одна за другой, страница за страницей. Они назойливы, они раздражают, их слишком много в повести. Но так было проще объяснить, почему девочка-сорванец вдруг решила стать медиком.

Отца ее необычное желание сперва озадачило. Хирургия в России была уделом мужчин, женщинам хоть и давали звание врача, но к серьезным операциям не допускали. Но тем лучше – его Вихор будет первым хирургом в юбке. Поразмыслив, Игнатий Игнатьевич отправил дочку в Любохну, на практику к знакомому заводскому фельдшеру Ивану Александровичу. В утлой обшарпанной амбулатории без отдыха и почти без лекарств денно и нощно он принимал бедных безропотных трудяг. Ради них пожертвовал своим благополучием и в конечном счете жизнью. Иван Александрович стал ее первым учителем, профессиональным и духовным. Она часто его вспоминала, этого тихого безвестного подвижника, сгоревшего на работе.

В то время Вера тянула лямку в брянской гимназии. Училась хорошо, но скучала и для разнообразия хулиганила: сочиняла злые эпиграммы на преподавателей, писала заметки в секретный рукописный листок «Хайло». И поплатилась: журнал обнаружили, эпиграммы прочитали, Веру исключили. Пристыженные родители обратились к влиятельным знакомым и общими усилиями задобрили директора, девочку вернули. В 1885 году она окончила прогимназию милой послушной отличницей. Но волосы ее оставались короткими, а под подушкой лежал роман «Что делать?».

«Лях» – повесть о первой влюбленности в революцию и революционерок. Непонятно, что было сильнее – увлечение нигилизмом или восхищение теми независимыми, как она, мужеподобными, как она, умными, начитанными, образованными барышнями. В округе о них говорили нехорошо, называли нигилистками, стрижеными, осуждали их интересы и внешность: «Носят короткие волосы, косоворотку с ремешком, замуж не выходят, в церковь не ходят, одежда полумужская, манеры развязные». Вере захотелось с ними познакомиться. Первой была Лина Ивановна, дочь богатого мастерового, занимавшаяся хозяйством и тайной революционной работой. Гедройц услышала, что полиция готовит обыски, и примчалась к ней предупредить. Вскоре они подружились. Так начался роман княжны с революцией и пробудился чувственный интерес к «стриженым», необычным интеллектуалкам, имевшим дерзость не верить в Бога и верить в свободную любовь.

Гедройц остро ощущала, что теряет веру. Она отказалась исповедоваться безразличному священнику, но московскому врачу Захарьину излила всю душу, рассказала, что она не Вера, а Вихор, любит мальчишеские игры и брюки, но ее наряжают в платье, а ей так скверно быть девочкой, она желает охотиться, ездить верхом, заниматься науками, но ей не дают. Она поведала о своих планах жениться на знакомой барышне, но только после того, как выучится.

Григорий Антонович Захарьин, практикующий гинеколог, знакомый со случаями адрогинии, понял и беспокойство родителей, и чувства девочки. Совет его был мудрым: пусть она ощущает себя мальчиком, не надо торопить природу, организм должен окрепнуть, правильно развиваться, а дальнейшее зависит от натуры и времени. Время шло, но натура не менялась. Вере пришлось вновь преодолеть себя, подчиниться законам общества, не оставившего ей право выбора в щекотливом вопросе пола. Она рассталась с любимыми вещами, носила юбки, пыталась ходить и вести себя по-женски. Но, к счастью, у нее оставалось право выбора призвания. Женщина в быту, она стала мужчиной в профессии – хирургом и писателем Сергеем Гедройцем. Она превратилась в идеально половинчатого человека, в андрогина.