Русские травести в истории, культуре и повседневности

Ах, почто мечте таинственной
Совершиться не дано:
Иоанною единственной
Мне предстать не суждено?
Слышал я газет глумления
И насмешки двух столиц,
Но сильней души стремления
Смысла здравого границ!
Со стези столь изумительной
Мне ль, отважному, сойти?
Мне ль не выйти обольстительной
Иоанной-травести?

Глаголина радовал скандал. Мысленно он благодарил критиканов: они подливали масла в огонь, бесплатно рекламировали его проект. Журналистам он гневно бросал: «Я так решил. Я хочу играть Жанну, и буду!» И щелкоперы разносили по газетам: «Вы слышали новость? Господин Глаголин не в себе, он определенно сошел с ума!»

Зрители ждали обещанного выхода в скандальной роли, но Глаголин неожиданно взял паузу. Возможно, испугался публики, от которой ему уже не раз доставалось: однажды его контузили резиновой галошей, брошенной из зала. А может, не чувствовал, что был готов к роли. В любом случае с премьерой он не спешил. Дебют состоялся лишь через три года, 4 мая 1908-го, на сцене театра Суворина. Режиссером «Орлеанской девы» стал Николай Евреинов, бунтарь сродни Глаголину. Театралы мгновенно раскупили билеты, ожидая «истерики гермафродита» и «курьеза в постыдном духе Кузмина». Ошиблись. Жанна получилась ангелоподобной, легкой, беспорочно героической, словно сошедшей с витражей готического собора. Глаголин, этот вихрастый нервный хитроумный скандалист, сыграл Божью деву предельно аккуратно, корректно и интеллигентно. Критикам не к чему было придраться, они покидали зал в расстроенных чувствах – актер не оправдал их надежд. Рецензии вышли пресными: Жанна «полна достоинства», «привлекательна неженской красотой», «создан интересный образ полуистерички». Общие слова, ни острот, ни стихотворных памфлетов 1905 года.

Борис Глаголин в роли Жанны д’Арк. Иллюстрация из книги Магнуса Хиршфельда «Трансвеститы». Лейпциг. 1925 г.

Коллекция О. А. Хорошиловой

Сценический поступок – в этом была настоящая революция Глаголина. Актер первым на русской сцене сыграл серьезную роль женщины, святой, неприкасаемой, сакральной. Исполнил ее без шуток и желтизны. Не соскользнул в гротеск, чего так ждали критики. Не позволил пошлости, что так любила публика. Он играл, поучая, знал, что в зале полно неоперившихся голодных юнцов, жадно хватавших каждую реплику, каждый его продуманный жест. Он будто бы показывал им, как должно талантливому актеру играть – не мужчину, не женщину, а истинно «прекрасного человека», которому он посвятил свой манифест. Михаил Чехов, ученик Глаголина, зорко наблюдал за ним из зала, напитывался игрой, подлавливал нюансы, запоминал жесты. И в 1912 году предстал в образе горничной Палаши в водевиле «На автомобиле». Знаменитая система Чехова, воспитавшая поколения голливудских актеров, началась с этих глаголинских травестийных уроков.

В ЛЕГКОМ ЖАНРЕ

Травести были незаменимы в опереттах, фарсах и пародиях, мода на которые пришла в Россию вместе с культурой кабаре. В частных театриках и фешенебельных ресторанах актеры-имитаторы и актеры-трансформаторы угощали разопревшую от еды и напитков публику комическими музыкальными номерами. Чем меньше сцена, тем больше позволялось свободы. Хозяева заведений мирились даже с гривуазными уличными шутками и прозрачными намеками на однополую любовь. Но жандармский и синодальный контроль репертуара, патриархальный уклад общества и пресловутая статья за мужеложство в Уголовном уложении – все это сдерживало творческий порыв местных актеров-травести. Тем временем их зарубежные собратья свободно творили.

Уже закатилась звезда американки Энни Хиндл, первой профессиональной актрисы-имперсонатора, которая в середине XIX века бесподобно играла мужчин в шоу менестрелей. Ее костюмерша и ученица Элла Веснер упоительно исполняла романсы и лихо отплясывала польку в элегантных брючных костюмах. Она была лучше самых лучших мужчин. Актриса мечтала покорить Париж, но он оказался холоден к ее таланту. К тому же в Европе вскоре появились свои звездные имперсонаторы. Британка Веста Тилли, голосистая, хорошо сложенная, заставила весь мир поверить в то, что она юноша. Этот симпатичный нахальный паренек бесстыже ухлестывал за сценическими барышнями, красиво, по-матросски ронял в глотку одну за другой стопки рома, ревел бульварные песни, вальсировал в ловкой фрачной тройке на балах, сражался то с бурами, то с германцами, ходил по морям, по волнам и зарабатывал колоссальные деньги. Тилли часто фотографировали и рисовали для журналов. Модная и высокооплачиваемая актриса увлекла в профессию молодых современниц. Хетти Кинг, Элла Шилдс, Глэдис Бентли перенимали трюки Тилли, изобретая собственный стиль.

Веста Тилли в образе юного сердцееда