Русские травести в истории, культуре и повседневности

Традиция костюмированных капустников сохранялась и в советское время. Художники, литераторы, артисты, режиссеры переодевались и разыгрывали друг друга. В 1978 году советская поп-дива Алла Пугачева попробовала себя в амплуа травести, став участницей мистификации, устроенной ее супругом режиссером Александром Стефановичем. Для того чтобы протолкнуть в фильм «Женщина, которая поет» несколько песен, написанных Аллой, он выдумал Бориса Горбоноса, смертельно больного юношу из Люберец, якобы передавшего ему несколько симпатичных композиций. Для убедительности организовал фотосессию в кабинете Георгия Данелии: Пугачеву нарядили в мужской костюм, приклеили усы, брови, надели парик и очки, усадили за рояль и сфотографировали. Эти снимки предприимчивый режиссер отнес директору «Мосфильма». Тот, узнав печальную историю несостоявшегося Моцарта, внес Горбоноса в список авторов фильма. Потом, однако, Стефановичу пришлось публично покаяться и объяснить, кем на самом деле был Борис Горбонос, грустный юноша на черно-белых снимках.

В шутку переодевались и такие артисты, которых трудно представить одетыми во что-то, кроме фрачной тройки. В 1990 году виолончелист и по совместительству главный дирижер Вашингтонского оркестра Мстислав Ростропович был приглашен в Сан-Франциско на юбилей скрипача Исаака Стерна, своего большого друга. Организаторов гала-вечера Ростропович попросил об одной услуге – прислать ему как можно быстрее портниху и сапожника, а также держать его визит на юбилей в полном секрете. Все было сделано, и перед отъездом в Сан-Франциско музыкант получил заказанные вещи – пачку, диадему и пуанты по его размеру. Приехав на юбилей, он уединился в специальной комнатке, тщательно оделся, прихорошился, и, когда оркестр заиграл сюиту «Карнавал животных», Мстислав Леопольдович вымахнул на сцену тучной старой балериной. Наканифолил пуанты, покружился, драматично замахал руками, пародируя Плисецкую, потом резко плюхнулся на стул, взял виолончель и сыграл, в пачке и гриме, комично расставив ноги, пьесу «Лебедь» Сен-Санса. Зал взвыл от смеха – все наконец узнали в неуклюжей этуали гениального русского виолончелиста и большого шутника.

Часть 2. Травести поневоле

Глава 7. В серой зоне

Сейчас многое стало проще – проще в своей хаотичной радужной сложности. Биологический пол отделен от психологического. Черно-белая оппозиция «м» и «ж» более не актуальна. В научной литературе теперь популярен термин «гендерквир», которым обозначают безграничную серую зону небинарных людей, не мужчин и не женщин. Ученые определяют современный гендер как множество идентичностей с десятками подвидов. Гендерфлюиды легко меняют психологический пол: сегодня «она», а завтра, возможно, «он». В демигендерах один психологический пол превалирует над другим. Агендеры вообще не чувствуют в себе пола, обходятся в жизни местоимениями «мы» и «они», избегают грамматических родовых окончаний. Трансгендерность, которую считали патологией, в мае 2019 года официально выведена из списка психических заболеваний, и теперь это «вопрос, связанный с сексуальным здоровьем».

Многое стало проще. Раньше было сложнее, жестче. Промежуточные состояния между двумя полами считали отклонениями от нормы. Только ангелам позволяли быть андрогинами. Небинарным людям не оставляли выбора: операцию по смене пола разрешали, если они признавали себя психически ненормальными. В противном случае приходилось мириться со своей чужой натурой. Они жили словно бы в теле другого. Это была жестокая пытка. От нее сходили с ума.

Мораль и законы запрещали таким людям быть собой, им приходилось выдавать себя… за самих себя. Они становились собой лишь в костюме и гриме противоположного (то есть своего внутреннего) пола. Превращались в травести поневоле.

Это были в общем-то тихие обычные люди – не герои, не актеры, не щеголи, не скандалисты. Кто-то путешествовал, кто-то тихонько занимался наукой, кто-то давил мух в унылом департаменте, иные счастливцы вовсе ничего не делали, чувственно, в пепел, прожигая богатую жизнь. Все были очень разными. Объединяло их лишь это безумное чувство другого в себе.

Люди высокого социального положения и образования спокойно принимали свое инакочувствие и пол. Они были гибки и артистичны, гибкость примиряла их с биологическим полом, артистизм помогал сочинять привлекательную внешность, легко смешивать мужское с женским. Юноши порхали по бальным залам в муслиновых платьях и в шутку закручивали романы с вельможами, дамы носили мужские сюртуки и каскетки, не забывая, впрочем, о пудре, помаде и неизбежной юбке. Самыми независимыми были русские аристократы-травести. К мнению общества и статьям законов они относились с великолепным барским презрением. Их любовь подчинялась лишь ритму собственного мятущегося сердца.