Русские травести в истории, культуре и повседневности

Кульминация ее преображения – 1900 год. Сорокалетняя Матильда перестала наконец обращать внимание на пересуды. Строгая мать скончалась, муж торопил с разводом: ему, стареющему любителю амуров, тоже хотелось надышаться свободой, поймать еще хотя бы парочку беспутных проказников. Теперь ей никто не мешал явить миру себя – настоящую, настоящего. В 1900 году она надела обдуманный, сшитый у дорогого портного костюм: сорочку с удушливым крахмальным воротничком и пристяжными манжетами, жилет с атласной спинкой, шерстяной темно-серый пиджак и брюки. В карман жилета вложила дородные, размером с крестьянский кулак, часы, протянула от них в другой карман толстую цепь. Повязала шелковый галстук, надела фетровый котелок. Впрыгнула в жесткие мужские туфли, подхватила трость и вышла из своих покоев преображенной – стройным спортивным мужчиной, «господином Маркизом», «дядюшкой Максом». Метаморфоза совершилась.

ЛИАНА, САРА, КОЛЕТТ

Отныне ее повсюду видели такой: с короткой стрижкой, в костюме и цилиндре, всегда с иголочки, всегда с цветком в петлице – розой, пионом или зеленой гвоздикой в память о затравленном Оскаре Уайльде.

«Она одевалась и укладывала волосы как мужчина, курила большие сигары и даже сменила свое дамское имя Матильда на более подходящее озорное – “дядюшка Макс”», – вспоминала Лиана де Пужи, одна из свидетельниц волшебного преображения. Она могла бы рассказать многое о странноватом «дядюшке», чьей пылкой любовницей стала в конце 1890-х годов.

Эта виртуозная куртизанка крутила романы с самыми влиятельными и не самыми красивыми мужчинами мира – политиками, министрами, банкирами, маршалами, директорами театров. Ее услуги стоили дорого. Богач-драматург Анри Мейлак выписал де Пужи чек на восемьдесят тысяч франков лишь для того, чтобы увидеть ее обнаженной. Прочее, что умела эта роскошная демимонденка, стоило состояния. И страстный Мейлак, оценив все грани ее таланта, заплатил щедро, но не чеком, а протекцией: помог куртизанке стать актрисой в «Фоли-Бержер».

Лиана любила женщин не меньше, а возможно, и больше мужчин. Она питала нежнейшие чувства к светской львице Натали Барни и посвятила ей роман «Сафическая идиллия» – название точно характеризует их связь. И одновременно любила безотказного «дядюшку Макса», став причиной натянутых отношений последней с Барни. Де Морни платила куртизанке лентами из банковских чеков, платьями от Ворта и Редферна, драгоценностями, связями и ангажементом: снимала на вечер театр, любой на выбор, и устраивала бенефис Лианы или премьеру пьесы. Актриса-драматург не оставалась в долгу – исполняла самые изощренные прихоти маркизы. Их видели входящими вместе в секретные лавки, где продавались кожаные плетки, розги, каучуковые бандажи…

Актриса и куртизанка Лиана де Пужи, близкая подруга Мисси. Ателье П. Надара, 1890-е гг.

Коллекция О. А. Хорошиловой

Прочие романы Мисси были не столь изысканно мучительными. Она пережила легкое увлечение скульптором Луизой Аббема, красиво припадала к пухлой ручке живописца Розы Бонёр, крутила в озорном вальсе податливую шелковую Виннаретту Зингер, модную парижскую интеллектуалку, и потом они вместе путешествовали, дышали венецианскими туманами, курили тунисский гашиш.

Морни признавалась в любви Саре Бернар, и, кажется, небезуспешно: актриса питала к «дядюшке Максу» нечто большее, чем дружбу. В этом странном чувстве сочетались признательность за помощь, плотская страсть к грубой мужичке и нежная, почти сестринская привязанность (ходили слухи, что Бернар – незаконная дочь Шарля де Морни). Мисси красиво ухаживала за Сарой. Однажды инкогнито пришла на аукцион, где продавали украшения Бернар: актриса хотела погасить долги беспутного мужа. Маркиза подговорила подруг, в том числе Луизу Аббема, и они яро бились друг с другом за каждое бижу, поднимали цены лотов, а на условленной границе останавливались – последняя ставка принадлежала маркизе. Выкупив все, она отослала бижу хозяйке вместе с пышным букетом цветов и визитной карточкой с каламбуром: Morny soit qui mal y pense (имея в виду девиз ордена Подвязки: Honi soit qui mal y pense – «Да устыдится тот, кто плохо об этом подумает»). Морни устраивала в честь Бернар праздничные ужины, а в декабре 1896 года в Париже организовала торжественный прием по случаю 35-летия ее творческой деятельности. Там были весь артистический бомонд и все папарацци Европы.

Каждая любовница становилась театральным проектом маркизы. Она не жалела средств, задействовала связи и превращала своих послушных актерок в див. Их скандальная связь с де Морни подстегивала интерес пресыщенной публики, готовой оценить таланты лишь под пряной приправой сплетен.