Русские цари

Сперанский, сын священника, являл собой совершенно новый тип бюрократического реформатора. Он сделал стремительную карьеру в министерстве внутренних дел, за короткое время (1802 1807 гг.) дослужившись до заместителя министра. В таком качестве он встретился с Александром I в 1807 г. Сперанский был, с одной стороны, надежным сотрудником со времени ранних реформ, а с другой — не принадлежал к высшей аристократии. Он всегда оставался хотя и блестящим, но зависящим от самодержца администратором. То, что Сперанский пользовался полным доверием Александра I, доказывает тот факт, что ему было поручено решение такой фундаментальной (откладывавшейся со времен Екатерины II) и остро стоявшей проблемы, как оздоровление государственных финансов, в конце концов потерпевшее неудачу из-за потребности в деньгах для антинаполеоновских походов. Вопросом постоянного дефицита государственных доходов Александр I интенсивно занимался все второе десятилетие своего правления; наконец, в 1819 г. он попытался для увеличения налоговых поступлений осуществить частичную либерализацию внешней торговли. Это, однако, было явно враждебно встречено поместным дворянством и представителями зарождающейся промышленности на западе России; мера была пересмотрена в 1822 г. В этом таможенном вопро се, как и во всех реформаторских замыслах периода правления Александра I, проявилась необыкновенная узость пространства для и без того уже робких стремлений к переменам. Так же, как и попытки модернизации национальной валюты, государственных финансов и внешней торговли потерпел неудачу последний проект конституции в конце второго десятилетия правления. Проект Новосильцева, друга юности императора и реформатора первых лет его правления, ничего не достиг в конституционном отношении и только способствовал повышению эффективности чисто административной структуры. После этого царь в начале двадцатых годов еще всего лишь раз предпринял попытку повышения эффективности работы министерств, то есть своего правительственного аппарата.

Александр в своем правлении следовал политической традиции Екатерины II. В то же время его робкие и часто неудачные усилия установить во всем государстве единые принципы административной и экономической рациональности придают его правлению в наступившем 19 в. вполне современные политические черты.

Растущая напряженность в отношениях с Францией непосредственно сказалась на внутренней политике России Дворянская оппозиция, недовольная созданием но французскому образцу лицея в Царском Селе, как, впрочем, и всей реформой образования, теперь сделала подготовленный Сперанским в 1812 г. проект Гражданского кодекса, составленного под сильным влиянием кодекса Наполеона, поводом для решительного и успешного удара по реформаторским тенденциям, характерным для первого десятилетия правления Александра. Политический крах всемогущего статс-секретаря Сперанского стал символом идеологического перелома не только в этом десятилетии, но и во всем правлении Александра.

Как и период реформ, наступившее время реакции имело своих выдающихся представителей. Это, однако, были не новые люди, неожиданно появившиеся на политической арене, а скорее многолетние друзья Александра, выступившие теперь на первый план: противоречивости личности царя с самого начала соответствовала неоднородность круга его политических советников. Символической фигурой этой фазы стал А. А. Аракчеев (1769 1834), с которым Александр был хорошо знаком еще при жизни своего отца Павла.

Аракчеев, не обладавший сколько-нибудь значительной силой личного воздействия, после стремительной и прямой военной карьеры стал преданным исполнителем приказов самодержца и благодаря этому поднялся до заместителя председателя комитета министров. И после 1812 г. Аракчеев в политическом отношении не вышел из тени своего государя, он отчетливо проявил себя только в организации военных поселений, как презирающий людей мастер шагистики. За этим стояло осуществлявшееся с 1817 г. переселение солдат, которые должны были в мирное время заниматься сельскохозяйственными работами. Добрые намерения из-за военной муштры, наложившей отпечаток на все стороны жизни поселений, превратились в горький фарс, а просуществовавшие до 1856 г. поселения стали символом ненавистной «аракчеевщины». Другим представителем реакции во второй половине правления Александра стал друг его юности Л. Н. Голицын (1773–1844), которому в 1803 г. был поручен государственный надзор за церковью. Он был приверженцем очень узкой обскурантистской религиозной идеологии. Под его влиянием происходили идеологическое закабаление академической науки и преследования многочисленных, прежде всего иностранных, либеральных ученых по политическим мотивам.