Русские цари

Цензура подавляла быстро развивавшийся русский литературный рынок. Однако се активность не ограничивалась политически неблагонамеренными и просветительскими философскими публикациями, а распространялась и на художественные произведения. Ее жертвой становился даже А. С. Пушкин (1799 1837). Содержание движения пробуждения, которое поддерживалось официально разрешенным Британским библейским обществом и его русским филиалом, образованным в 1812 г., стало официальной идеологией второй половины правления Александра I. То, что царь был близок к движению пробуждения, видно по явному содействию с его стороны Русскому библейскому обществу, но, кроме того, это проявлялось в предоставлении свободы действий Голицыну, его первому председателю, а также его ярым поборникам в области образовательной политики. В следующие годы это отразилось и во внешней политике, в которой действия Александра I после 1812 г. представляли собой смесь политического расчета и сознания своей мессианской роли в масштабе Европы.

В противоположность его будущей роли «спасителя Европы» в наполеоновских войнах, первые годы правления Александра I были посвящены тому, чтобы сохранить, а по возможности даже упрочить положение России как европейской великой державы в условиях конфликта между французской и британской политикой гегемонии. Сразу после вступления на престол царь попытался избежать выбора одной из двух главных сторон конфликта — Англии или Франции. На основе международных договоров он старался добиться баланса интересов с Великобританией, но одновременно путем тайных переговоров с наполеоновской Францией стремился к сохранению позиции России в германской империи и в Леванте. При этом он, в контексте своих многообразных династических связей с немецкими дворами, использовал в ходе территориального преобразования Германии свое положение имперского князя, чтобы подчеркнуть господствующую роль России по отношению к Франции, осуществлявшей экспансию. Эта политика лавирования надолго усложнила отношения с обоими государствами. Поэтому Александр I сначала решился на явное участие России в третьей антифранцузской коалиции с Англией, Швецией, Австрией и Пруссией в 1804 г. После военных побед Наполеона над войсками этого союза в 1805–1807 гг. Александр был вынужден совершить резкий внешнеполитический поворот: в Тильзитском мирном договоре (1807 г.) он признал главенство Франции над всем европейским континентом, обязался участвовать в наполеоновской континентальной блокаде, согласился с потерей позиций на Средиземном море, а также с основанием великого герцогства Варшавского, ориентированного на Францию. Встреча обоих императоров, до тех пор враждебно настроенных друг к другу, посреди Немана (Мемеля) в июне 1807 г. символизировала временный, хотя и отягощенный растущим напряжением внешнеполитический компромисс между Францией и Россией. Несмотря на сопротивление внутри государства, царь последовательно придерживался этого союза, поддерживал континентальную блокаду, хотя Россия принимала в ней крайне незначительное участие. Континентальная блокада была весьма обременительна для русского экспорта, но в то же время обеспечивала существование Пруссии, тесно связанной с Россией. Александр использовал новый союз для того, чтобы активизировать действия против традиционного противника России на севере, Швеции, которая отказалась присоединиться к наполеоновской континентальной блокаде из-за своих интенсивных торговых отношений с Англией. После нескольких военных операций России удалось в 1809 г. надолго присоединить к территории империи всю Финляндию и занимающие стратегическое положение Аландские острова. Здесь Александру, как великому князю Финляндскому, представился шанс для реализации одного из своих периферийных конституционных проектов.