Русские цари

Александр II, род. 17.4.1818 г., император с 19.2.1855 г., коронован 26.8.1856 г., умер 1.3.1881 г., похоронен в Петропавловской крепости. Отец — Николай 1 (25.6.1796—18.2.1855), мать — Александра Федоровна (Фридерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская) (12.7. [по н. с.] 1798—19.10.1860). 1-й брак 16.4.1841 г. с Максимилианой Вильгельминой Августой Софией Марией Гессен-Дармштадтской (в России Марией Александровной) (8.8. [по н. с.] 1824 22.5.1880). Дети: Александра (18.8.1842—16.6.1849), Николай (8.9.1843 12.4.1865), Александр (III) (26.2.1845 — 20.10.1894, император в 1881–1894 гг.), Владимир (10.4.1847 — 4.2.1909), Алексей (2.1.1850-1.11.1908), Мария (5.10.1853-24.10.1920), Сергей (29.4.1857-4.2.1905), Павел (21.9.1860 30.1.1919). 2-й (морганатический) брак 19.7.1880 г. с Екатериной Михайловной Долгорукой (княгиней Юрьевской) (2.2.1849–1922); трое детей.

_____

Царь Александр II начал, пожалуй, самое драматичное изменение системы, которое Россия пережила перед Октябрьской революцией. Эту фазу русской истории можно сравнить с Штайн-Харденбергскими реформами, освободившими Пруссию от оков королевского режима. Как один из величайших реформаторов в русской истории он, с некоторыми оговорками, может быть поставлен на одну ступень с Петром Великим. Притом, когда Александр 19.2.1855 г. взошел на престол, речь в России шла не только о частичной либерализации, но о коренном изменении системы. В центре реформ стояла отмена крепостного права, за что Александр был назван «царем-освободителем». Отмена крепостного права привела к полному разрыву с прошлым — с традиционной системой полиции, управления, судебной практики, с отношениями общественных групп друг к другу и к государству. Каковы бы ни были намерения царя и реформаторов, но последствиями их мероприятий стали долгосрочная индустриализация и коммерциализация страны, возникновение классов и новых общественных групп, уменьшение роли государства, ограничение привилегий и оспаривание принципа неограниченной монархии.

То, что реформы были начаты сверху, было не ошибкой монарха, а условием их осуществления. При общей отсталости империи это означало, что реформы должны разрабатываться для такого социального порядка или общества, какое в лучшем случае существовало в представлениях реформаторов. Поэтому реформы постоянно оказывались неполными и одновременно обусловливали необходимость дальнейших изменений. Недовольства, одной из форм выражения которого было революционное движение (воздействие его на самые широкие слои населения чаще всего очень преувеличивают), не могло не быть. То, что Россия в своем развитии постоянно догоняла Европу, по опыту 1789 и 1848 гг. убеждало всех в существовании опасностей, угрожавших реформирующейся системе. Поскольку Александр считал, что нужно обуздывать социальную динамику, возникающую в результате реформ, он всегда придерживался принципа неограниченной монархии, а также пытался сохранить определенные сословно-государственные элементы. Следствием этого была парадоксальная политика, которая соединяла уступки с твердостью или даже репрессиями и, тем самым, часто только усиливала общее недовольство. На субъективном уровне эта объективно неизбежная ситуация вызывала разочарования и временные депрессии, которые нельзя интерпретировать только как личный недостаток, хотя бы потому, что они захватывали не только монарха. Время «больших реформ», которое по политическим соображениям впоследствии было возвышено предреволюционной либеральной русской историографией до героической эпохи, было по крайней мере в такой же степени периодом глубокой неуверенности, растущей дезориентации и «социального страха».