Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Старец Иероним подошел со свечой к костям и увидел, что из сухой кости, из главы, из тех отверстий, где были уши, истекает мνро, подобное елею, и испускает неизреченное благоухание. Он велел перестать пению и сказал всем: «Придите, отцы и братья, и посмотрите своими очами эту дивную вещь, и прославьте Творца Небесного».

Все видевшие это возрадовались и прославили Бога, творящего дивные чудеса. Отец Иероним говорил братии: «Отцы святые, почему так из сухой кости истекло благовонное это мνро? Почему не из другого какого места, а только из ушей? Тому, должно полагать, причина та, что эти уши не имели сытости слушать Слово Божье и всякое благочестивое писание. Все вы знали этого блаженной памяти отца Никодима, какой он был искусный чтец и певец, так что другого, подобного ему, из русских на Святой Афонской Горе не обретается. Так он любил слушать Священное Писание, что, если бы кто-нибудь ему читал день и ночь, он никогда не мог утомиться и насытиться. А мне потому это известно, что с ним мы из одного города уроженцы. С самой юности он был мне друг и духовный брат. И вместе мы с ним оставили суетный мiр с его прелестями: несколько лет странствовали и проживали по российским монастырям, вместе пришли на эту Святую Афонскую Гору и хотели здесь в единой келье жить. Часто случалось, что по целой ночи я ему читал, и сам он мне говорил: „Столько люблю слушать Божественное Писание, что, если бы кто читал непрестанно, мне никогда бы не наскучило“. Теперь отцы, явно показал нам Господь, сколь полезно нам слушать Божественное Писание. Эта сухая кость, лежавшая три года в земле, источает такое благовонное масло. Но отец Никодим был не только слушатель, но и творец: все услышанное старался исполнить делом. Для того и оставил свое Отечество, славную Россию, и удалился в это тихое пристанище, и вселился в эту пустыню. Да поработает Господу Богу своему без всяких препятствий от мiра сего. И мы, отцы, если будем подражать сему блаженной памяти схимонаху Никодиму, слушать Святое Писание и исполнять его делом, и мы сподобимся с ним вечного блаженства. Аминь».

Схимонах Николай

В жизнеописании великого старца отца Арсения было сказано, что, находясь в Киево-Печерской Лавре, он нашел там себе спутника по имени Никита, уроженца Тульской губернии, который с этого времени до самой смерти, более сорока лет, во всех скорбях, трудах и подвигах был ему соучастником. Взяв благословение у киевских чудотворцев и помолившись им, отправились они далее в путь. [485]

В Молдавии, в Балашевском скиту, их обоих постригли в монашество и нарекли Алексею имя Авель, а спутнику и сотруднику его Никите – Никандр. Здесь же, не желая жить по своей воле, они совместно решили одному у другого быть в послушании и не разлучаться до самой смерти. Так и исполнили они это на самом деле. Хотя отец Никандр и желал отца Авеля иметь себе за пастыря, потому что тот был уже иеромонах и духовник, но отец Авель никак не соглашался быть за старца. Поэтому и решили жить одному у другого в послушании, по-братски.

На Афоне они продолжали исполнять свой договор и были друг у друга в полном послушании. Они не только жили вместе, но и воспитывали друг друга. Великий старец Арсений со своей безграничной добротой и любовью благотворно влиял на отца Никандра. Видя его Божественную любовь к людям, отец Никандр и сам умилялся, и падал ему в ноги, плакал и просил прощения за свое жестокосердие, хоть и сам имел милостивое сердце. Так блаженные старцы соревновались в любви.

Вскоре оба постриглись в великую схиму. Отец Авель, духовник, наречен был Арсением и принял схиму от одного схимонаха, Арсения. А отец Никандр наречен был Николаем и принял схиму от своего же собрата отца Арсения, и стали они уже как старец с учеником.

Жили они по пустынному уставу. Никаких попечений житейских не имели: не занимались ни садом, ни огородом. Хотя у них и были масличные деревья, но они за ними не смотрели. Когда поспевали плоды, то отцы приглашали одного из нуждающихся, бедных людей и ему поручали набрать себе плодов.

Они к себе никого не принимали и говорили: «С нами жить никто не может. Мы едва за тридцать лет достигли того, что и теперь еще искушаемся и изнемогаем. Хотя дух и бодр, но плоть немощна, и если бы благодать Божья не подкрепляла нас, то и этого не смогли бы».

С того времени, как они пришли на Святую Гору, отец Николай прожил девятнадцать лет, а отец Арсений – двадцать четыре года. За все это время они не позволили себе вкусить ни рыбы, ни сыра, ни вина, ни масла. Пища их была сухари, моченые в воде. И те приносили они на своих плечах на гору из Иверского монастыря. Еще любили черные баклажаны квашеные, посыпанные красным перцем. Много солили стручкового красного перца.

Вот повседневная их трапеза: сухари, перец и баклажаны, случался и лук, если кто принесет. Соленые маслины и смоквы предлагали только гостям. И всегда вкушали однажды в день, в третьем часу пополудни, а в среду и пяток оставались без трапезы.