Русский авангард. И не только

Марк Ротко. Синий, оранжевый, красный. Частное собрание. 1961 // Ольга Розанова. Цветопись. Государственный Русский музей. 1917

Барнетт Ньюман. Единение III. Музей современного искусства. Нью-Йорк. 1949// Ольга Розанова. Зеленая полоса. Ростово-Ярославский музей-заповедник. Ростов Великий. 1917

Одной из последних новаций Розановой была так называемая цветопись. В январе 1917 года художница начала работать над картинами с «преображенным колоритом» (так она писала в письмах друзьям), в которых старалась преодолеть влияние Малевича и освободиться от канонов супрематизма. Картины, написанные в стилистике цветописи, были сделаны Розановой незадолго до смерти, в 1917 – первой половине 1918 года. Об этом свидетельствовала Варвара Степанова в своем дневнике: «Логически дальше надо уничтожить квадрат и идти по цветописи, что и делает Розанова летом 1918 года без всякого Малевича».

Беспредметных картин Розановой, которые можно было бы идентифицировать с цветописью, сохранилось немного. В них геометрические формы не имеют четких границ, а цвет распылен.

Оригинальность живописных приемов, новое понимание роли цвета и света в живописи – вот главные особенности розановской цветописи. Цветопись стала началом практического исследования роли чистого цвета в живописи.

Новаторство Розановой поражает своей устремленностью в будущее. Но ранняя смерть не позволила ей продолжить начатое, а современники в полной мере не смогли оценить важность открытия, хотя некоторые говорили о цветописи как новом художественном явлении (Малевич и Родченко).

Казалось, идеи Розановой были забыты навсегда. Но случился некий прорыв, в результате которого цветопись возродилась в совершенно ином художественном пространстве – в других условиях, в другой эпохе.

В конце 1950-х – начале 1960-х годов два американских художника «открыли» схожие с цветописью живописные приемы. Это были представители абстрактного экспрессионизма – Барнетт Ньюман и Марк Ротко. Произведений Розановой они видеть не могли, так как в те времена розановские картины были спрятаны в запасниках российских музеев. Тем не менее некоторые полотна американских художников поразительным образом напоминают цветопись русской художницы.

Прорыв Розановой парадоксальным образом материализовался через тридцать лет в другой части земного шара.

Прорыв Владимира Бурлюка

Одна из самых загадочный фигур раннего русского авангарда – Владимир Бурлюк. Прежде всего потому, что его биография полна белых пятен. До недавних пор считалось, что Владимир погиб на фронте Первой мировой войны в 1917 году. Такова была версия старшего брата, Давида Бурлюка. Однако недавние исследования Владимира Полякова, автора монографии о Давиде Бурлюке (М., 2007), открыли новые сведения о жизни младшего брата Владимира. Он не погиб в 1917-м, а в составе французского корпуса оказался во Франции и вскоре вернулся в родной Херсон. Там, вероятнее всего, его постигла та же участь, что и третьего брата, поэта, Николая, который после войны вернулся в Херсон и был расстрелян как белый офицер в 1920 году.

В художнической семье Бурлюков живописцами были не только два брата Давид и Владимир и младшая сестра Людмила, но также их мать Людмила Иосифовна.

Братья Владимир и Давид Бурлюки (крайние слева), Владимир Маяковский (на переднем плане) в Чернянке. Ок. 1911

Вместе с Давидом Владимир получил хорошее художественное образование – в школе Антона Ашбе в Мюнхене, в студии Фернана Кормона в Париже, в художественных училищах Казани и Одессы.

До середины 1910-х годов Владимир, также вместе с Давидом, участвовал во всех авангардных выставках. Современники, видевшие его произведения на этих выставках, утверждали, что Владимир был самым одаренным. Казимир Малевич особо отмечал картины Владимира в экспозициях «Бубнового валета». Михаил Ларионов высоко ценил Владимира Бурлюка. Михаил Матюшин вспоминал: «Владимир был замкнут, сдержан, ядовит и страшно силен физически. Одарен он был так же исключительно, как и работоспособен».

Хозяйственные постройки и кладка стен в Чернянке.

Репродукция из журнала «Антикварный мир». 2012 // Владимир Бурлюк. Пейзаж. Частное собрание. 1909

Владимир Бурлюк. Крестьянка. Музей Тиссена-Борнемисы. Мадрид. 1907–1908 // Клетки растений под микроскопом

Владимир Бурлюк. Натюрморт. Частное собрание. 1909–1910 // Клетки растений под микроскопом

Владимир Бурлюк. Портрет. Не сохранился. Фото Карла Буллы. 1909 // Клетки растений под микроскопом