Русский балет Дягилева

Тем не менее с 1906 по 1908 год звезда Дягилева продолжала восходить. Интрига, затеянная с целью прекратить государственное финансирование его деятельности, провалилась. Позднее Дягилев настаивал на том, что «никогда не получал ни единой копейки от русского правительства». Выясняется, однако, что получал не только копейки, но и рубли – тысячи рублей. Так, суммы, взятые из казны, покрыли огромную разницу между расходами на выставку 1906 года в Осеннем салоне (300 000 рублей) и принесенным ею доходом (ничтожными 25 000). Концертный сезон в Парижской опере на следующий год и постановка там же в 1908 году «Бориса Годунова» проводились также при поддержке государства, чей вклад был, по словам сторонника Дягилева Мишеля Кальвокоресси, «огромным». Анализ бюджета на 1909 год, произведенный Габриелем Астрюком, содержит упоминание о 50 000 франков в разделе государственных субсидий, а князь Петр Ливен и Матильда Кшесинская в своих воспоминаниях говорят о суммах, насчитывавших от 30 000 до 71 000 франков[425]. Подготовка «Бориса Годунова» заставила Дягилева бегать из одной государственной инстанции в другую. 2 мая 1907 года он напоминал Римскому-Корсакову:

Не забывайте, мне нужно убедить великого князя Владимира в том, что наше начинание полезно с национальной точки зрения; министра финансов – что оно прибыльно в экономическом отношении; и даже директора театров – в том, что оно принесет выгоду Императорским театрам. И еще многих, многих других![426]

Императорская щедрость, однако, проявилась не только в финансовой поддержке. Множество бесценных произведений искусства, выставленных в 1906 году, были взяты в императорских дворцах: иными словами, их дал в аренду сам император. Для постановки «Бориса Годунова» руководство Императорских театров предоставило Дягилеву «всяческую поддержку, которую можно пожелать». (Учитывая сильную взаимную неприязнь, существовавшую между ним и Теляковским, это сотрудничество можно считать исключительным.) Он писал:

Хор был позаимствован из Большого театра в Москве, и артисты, приглашенные [к участию], были лучшими… Что касается закулисья, то из Москвы была приглашена целая команда плотников – рабочих сцены, которой руководил К. Ф. Вальц, кудесник театральной иллюзии тех времен. Оркестром дирижировал Ф. М. Блуменфельд, ныне директор Киевской консерватории[427].

В своих воспоминаниях Дягилев забыл сказать о двух вещах: об оркестре и группе танцовщиков, выступавших на польской сцене. Они тоже были приглашены из Императорских театров. На следующий год, благодаря влиянию великого князя Владимира, Дягилев получил «необходимое разрешение от царя… отобрать труппу из числа танцовщиков Императорского балета». В 1908 и 1909 годах репетиции проходили в собственном театре царя в Эрмитаже – это было еще одним из даров покровителя Дягилева. Действительно, более позднее утверждение великого князя Александра Михайловича о том, что, благодаря щедрости его зятя Николая II, Дягилев был «включен в список финансируемых театров», не так далеко от истины. Несмотря на вложения частного капитала, дягилевские гастрольные выступления имели все отличительные черты императорского предприятия[428].