Русский балет Дягилева

Нижинский был не единственной известной фигурой труппы, с которой возникли проблемы. Оставаясь верной своей политике – продвигать европейских звезд в ущерб местным талантам[518], – Метрополитен-опера в период с июля по сентябрь 1916 года шла на все, чтобы заполучить балерину из России. Действуя через посредничество капитана Филиппа Лидига, агента союзнических войск, который возглавлял американский госпиталь в Петрограде и служил особым ассистентом в посольстве, Метрополитен удалось пригласить на десятинедельный сезон Маргариту Фроман и Ольгу Спесивцеву, за что каждая должна была получить по 30 000 франков (что составляло более 500 долларов в неделю) с оплатой расходов на дорогу[519]. Хотя, по-видимому, Метрополитен уступила Спесивцевой привилегию исполнять лишь четыре спектакля в неделю, ни та ни другая русская танцовщица не была готова к суровым условиям гастролей по всей стране. (Типичным примером изнурительного расписания был график выступлений труппы на неделю, начинавшуюся с 13 ноября: понедельник – Вустер; вторник – Хартфорд; среда – Бриджпорт; четверг – Атлантик-Сити; пятница и суббота – Балтимор.) Фроман начала пропускать выступления, и к 8 сентября, когда труппа прибыла в Вичиту, Эрнест Хенкель, нью-йоркский финансовый директор тура, стал считать, что было «очень мало пользы в том, чтобы возить этих двух девочек по стране» и что они должны «уехать в конце третьей недели декабря, в Омахе». Фроман и Спесивцева оставили труппу в Сан-Франциско; их уход тем не менее был лишь одним из многих признаков того, что в целом Метрополитен начала туже затягивать пояс, пытаясь предотвратить худшие последствия уже ставшей очевидной катастрофы. В конце ноября Хенкель предложил отказаться от одного из железнодорожных вагонов, бывших в распоряжении труппы; спустя еще несколько недель он заговорил о том, чтобы уволить двух музыкантов и передать Дробецкому заработок двух русских женщин, ездивших с труппой в качестве сопровождающих[520].

Метрополитен не только урезала свои расходы, но и сократила перечисления Дягилеву. В начале января он жаловался, что Метрополитен была ему должна 37 500 долларов из тех 108 000, что должны были быть выплачены на тот момент. 11 февраля он телеграфировал одновременно Хенкелю и Роулинсу Коттене, члену совета директоров Метрополитен, находившемуся в Париже, чтобы на его счет немедленно перевели 47 000 долларов. «Задержка выплат непростительна. Мне нужно срочно осуществлять платежи». Позднее в том же месяце он начал оказывать дипломатический нажим на Метрополитен, используя в качестве посредника российское посольство в Риме; к тому времени, заявлял он, сумма долга выросла до 75 000 долларов[521].

Из записей нам известно, что между 22 декабря 1916 года и 19 февраля 1917-го Метрополитен поручила отделу внешней торговли отделения National City Bank на Уолл-стрит выплатить Дягилеву напрямую или через Дробецкого 51 500 долларов. По-видимому, часть этой суммы пошла на зарплату труппе (22 500 долларов были переданы Дробецкому, находившемуся на гастролях), и, несомненно, крупная сумма перешла в карманы дягилевских кредиторов. Но наверняка у этой январско-февральской паники была и другая причина, а именно: обязательства, которые Дягилев только что взял на себя для постановки «Фейерверка», «Парада» и «Песни соловья», которые должны были стать главными событиями программы его весенних сезонов в Париже и Риме. В ноябре и начале декабря Дягилев оформил соглашения с Джакомо Балла (о декорациях для «Фейерверка») и Фортунато Деперо (о декорациях для «Песни соловья»); 11 и 12 января он заключил предварительные контракты с Пикассо и Сати (по поводу «Парада»). 12 января Морис Равель согласился взяться за безымянный пока что балет вместе с Франческо Канджулло. В это же время шла работа над другими постановками, такими как «Женщины в хорошем настроении» и мини-балеты «Баба-яга» и «Кикимора». Одним из факторов, способствовавших отмене «Песни соловья» и проекта с Равелем, вполне могло быть непредвиденное уменьшение дохода от американских гастролей[522].

Теоретически тех средств, которые поступали от Метрополитен, должно было хватить на покрытие расходов по обе стороны Атлантического океана. На практике же вышло иначе. Когда Дягилев нанимал артистов в Риме, его труппа фактически умирала от голода в Америке. 4 декабря Р. Дж. Херндон, отвечавший за гастроли Метрополитен, докладывал из Хьюстона: